Три жены

– Мама, – решительно начала Дара. – Пожалуйста, съезди за Катей, забери ее на выходные. Что? Нет, у меня все нормально. Ну ты права, не совсем. То есть, может быть, даже совсем не… Не говори. Я ничего не хочу о нем слышать. Просто забери Катю – и все. Со мной ничего не случится. Точно. Нет, я не одна. Мама…

Первый раз в жизни она назвала ее мамой по-настоящему. Регина готова была выполнить любую ее просьбу. Даже если нужно было бы сделать что-нибудь противозаконное. Она набросила на плечи куртку, спустилась вниз, села в машину. Дара внимательно следила за набережной. Машина Регины показалась там через десять минут. Машины Сергея видно не было. Но он оставлял ее на стоянке, за домом. Музыкант сообщил, что в зале ни его, ни Сони больше нет.

Регона позвонила. Дверь ей открыли Катя и Сережа.

– Ну что, дорогая, поедем ко мне? – спросила она Катю весело.

– Почему… – начал было Сергей, но Рина удивленно посмотрела на него.

– Разве Даша не говорила? Мы с ней еще неделю назад договорились! Мы с Катериной идем в зоопарк!

– Ура! – завопила Катя и побежала укладывать вещи в новый рюкзак: зубную щетку и тапочки. – В зоопарк! Наконец-то…

– Кстати, а где Даша? – обратилась она к Сергею.

Он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Не знаю, поехала на работу…

«Врет, мерзавец, – разглядывала его Регина. – Никогда ты мне, парень, не нравился. Никогда».

Увидев, как из-под арки вприпрыжку вынырнула Катька и побежала к машине, Дара облегченно вздохнула. Рядом с ней шумно вздохнул музыкант. Она посмотрела на него.

– Куда теперь? – спросил он.

– Не знаю.

Дара и вправду не знала. Мир, тот самый мир, который она знала еще четверть часа назад как облупленный, превратился вдруг в незнакомый и непонятный. Ориентиры пропали. Кругом была пустота. И в этой пустоте Даре предстояло проложить маршрут. Только вот куда податься? К маме? Чтобы поплакать у нее на груди? «Меня тоже бросили!» Она-то утешит. И в каждом ее слове Дара будет слышать отголосок одного и того же мотива: «Ну что ж – не ты одна!» Нет уж. Что-то не хочется. Да и Антона видеть нет никакого желания. В принципе можно поехать к Зое, попросить убежища, отсидеться. Нет, ни за что. Не хочет она рассказывать о себе никакой Зое. Никому она о себе рассказывать ничего не хочет.

– Можно пока посидеть здесь, – предложил музыкант. – Я сейчас должен играть. Вы любите музыку?

– Ну… – протянула Дара.

– Пошли! – обрадовался музыкант и потащил ее назад теми же узкими коридорами.

13

У подъезда затормозила машина, и из нее вышел высокий пожилой мужчина с палкой. Дети, возившиеся на крылечке, моментально затихли и замерли с открытыми ртами. Этот колоритный старик был похож одновременно и на Деда Мороза, и на Бармалея. Белые длинные волосы, черные широкие, сдвинутые на переносице брови, сверкающие глаза, толстая палка с головой кобры, у которой поблескивал один красный глаз, – здесь было на что заглядеться. Мужчина распрямил плечи и, высоко подняв голову, прошествовал мимо оторопевших детей в подъезд.

– Папочка. – Луиза Ренатовна поднялась на цыпочки и поцеловала отца в подставленную щеку.

Она взяла из его рук трость, поднесла ему тапочки и под руку провела в комнату.

– Здравствуйте, молодой человек…

Максим подскочил к старику, пожал протянутую руку. С лоджии вошел Николай Иванович Сумароков и обнял старинного друга. Вместе они воззрились на Максима.

– Ну что, присядем на дорожку?

Все присели, помолчали. Ренат Ибрагимович встал, откашлялся и торжественно произнес:

– В путь!

Все тут же засуетились, подхватили чемоданы, сумки, пакеты и гурьбой направились к выходу. В конце этой процессии шла Лада и демонстративно поднимала глаза к небу. Максим при этом делал ей страшные гримасы и все время толкал в бок. Марья Александровна расцеловала их и, оставшись в квартире одна, бросилась тут же к окошку – посмотреть на отъезжающих и провожающих, столпившихся возле машины.

Когда Максим попросил руки Лады, а произошло это ни много ни мало на следующий день после их прогулки под фонарями по ночному городу, то есть сразу после того, как ЛуизаРенатовна попросила Максима помочь Ладе развеяться и позабыть свои печали, Сумароковы рты раскрыли от удивления. Феликс молчал и отчаянно поглядывал на жену. А Луиза осторожно спросила:

– Не слишком ли вы мало знакомы для того, чтобы решиться на такой ответственный шаг?

– Вот мы и собираемся узнать друг друга получше, – сказал Максим. – Поэтому и решили пожениться.

– Но… вы не хотите подождать немного, только ради бога не подумайте, что мы с отцом против…

– Так вы «за»? – прищурившись спросила Лада, высунувшись из-за плеча Максима.

– Да я не о том. Я имею в виду подождать, чтобы, как это говорится, проверить свои чувства.

– Зачем? – спросил Максим. – Наши чувства ничто теперь не изменит.

– Всякое бывает, – вставил Феликс.

– Только не с нами, – решительно заявила Лада.

Луиза с удивлением смотрела на дочь, которая еще два дня назад страдала по какому-то врачу из Энска.

– Что до меня, то я полюбил Ладу с первого взгляда, и случилось это два года тому назад, – сообщил Максим.