Три жены

Грезя Дарой, он приказывал своему воображению молчать. Заткнуться и не высовываться. Однако воображение было своенравно. Тем более что после развода с женой он довольно долго – Господи, неужели целый год? – вел пуританский образ жизни, решив обойтись без женщин вообще. И вот теперь воображение рисовало ему Дару. Трепетную, с закрытыми глазами и полуоткрытым ртом. Эта картинка прокручивалась, словно рекламный ролик с текстом: «Пить по капле мед с твоих губ, да не иссякнет эта живительная влага». Или еще – Дару Страстную, с распущенными волосами, смело протягивающую руки к нему. Или – Дару Умиротворенную, над челом которой расплывался ореол божественной радости… Если они сблизятся и его постигнет привычное разочарование, трехмесячная сказка в Сиднее превратится в ад. Лучше держаться от нее на расстоянии. Почтительно и вежливо. В конце концов, для этого есть хороший предлог – она замужем. Хотя какой же это предлог?..

– Пока, – сказал он, проводив ее до входной двери вот уже в четвертый раз. – Жду тебя завтра. Держи – твоя копия контракта.

Сергей… Ну почему его зовут Сергей? Нет, не отличались его родители фантазией. Теперь ей придется называть его именем, которое она старалась изо всех сил выбросить из головы. «Есть женщины, которые во сне называют имена своих любовников. Для них было бы счастьем, если бы эти имена совпали», – пронеслась в голове нелепая мысль. «Эй, – закричала как бы вдогонку этой мысли Дара. – Что такое?! Никаких любовников! Бред!»

А кем он ей будет? Неужели только аккомпаниатором? Он, который снился ей последние несколько месяцев. Теперь она была уверена, что снился именно он, она узнала его безошибочно с первого же взгляда. И еще она знала главное – он теперь всегда будет рядом с ней. Почему? А это известно одному Богу.

И теперь она непременно будет счастлива. По-настоящему. Наконец-то будет счастлива.

– Ты уже уходишь?

Ну что ей ответить? «Да, я уже ухожу, мадам. Я страшно боюсь разочарований, я ужасно боюсь близости непосредственно с вами, мадам, поскольку всегда результатом такой близости с женщинами для меня становится вселенское, глобальное разочарование. Разочарование, принимающее размах космической катастрофы».

– Я…

Воображение его живо откликнулось на слова Дары и принялось за работу. «Ну давай, скажи, скажи ей, что ты с удовольствием выпил бы на ночь глядя чашечку чаю или чего-нибудь покрепче. Там, у мамы, стоит на полочке самодельное винцо. Она такого никогда не пробовала, скажи же ей об этом. Вино кажется легким, но после одного бокала слабеют ноги. Обманчивое вино. А если у женщины слабеют ноги, у мужчины всегда найдется пара крепких рук, чтобы донести ее до кровати. Ну или до дивана, на худой конец. Кстати: до дивана – значительно ближе. Да и интереснее на диване. Там можно…» «Молчать!» – мысленно крикнул он своему воображению и топнул ногой. Дара удивленно посмотрела на его непослушную ногу. Затем подняла глаза.

– Я бы никогда не осмелился просить вас…

– Что?

Она и не думала, какое впечатление может произвести на нее то, что он скажет. «Лунная соната» – обычный ритм внутренней работы ее тела: тока крови, биения сердца – перешла в вариации на тему «Женитьбы Фигаро». Все гораздо быстрее, четче, веселее. Она прислушивалась к себе: какие-то неожиданно нервные пульсации, громкие отклики, горячие приливы. Раньше с нею никогда такого не было.

– Стакан воды.

Он окончательно победил свое разрезвившееся воображение.

– Только стакан воды.

– Входи.

– Ты уверена? Может быть, я тут постою?

Да уж входи, ладно.

– И все-таки…

– Ну как…

Внимание! Сейчас она скажет «как хочешь», и жить станет гораздо тяжелее! Не дожидаясь конца фразы, он вошел и захлопнул за собой дверь.

Она засмеялась и пошла на кухню.

– Тебе из-под крана? – крикнула оттуда.

– Ни в коем случае, – крикнул он ей. – Только кипяченую. Я никогда не пью воду из-под крана.

Второй шнурок на ботинках никак не хотел развязываться. Пальцы немного дрожали, поэтому…

Они столкнулись в маленьком коридорчике, соединяющем кухню с прихожей. Квартирка была крохотная. Она сделала только один шаг с кухни, он – из коридора. И тоже – только один шаг. И вот они уже стоят, прижавшись вплотную, в тесном коридорчике, не в силах что-нибудь предпринять.

– Кипяченой нет, – нашлась наконец она. – Придется подождать, пока закипит…

– Я подожду…

Они продолжали стоять. И тут она на минутку стала Дарой Трепетной, совсем как в его воображении. На ее губах что-то блеснуло. Может быть, это капелька меда? Он уже собирался проверить, так ли, как зазвонил телефон и наваждение пропало.

– Кто это, интересно? – спросил Сергей. – Моим предкам так поздно не звонят!

Дара вдруг нахмурилась:

– Я дала ваш телефон маме, извини.

– Алло?

– Доченька! Случилась ужасная вещь… Не с Катей, не с Катей, за нее не волнуйся.

– Что? – упавшим голосом спросила Дара. – Мама, с тобой? Что?

– Не со мной. Хотя и со мной тоже. Бог меня наказывает. Сергей и Антон вечером ехали в машине…

– Ну?

– Они упали в воду. Они погибли. Оба.

– Я сейчас приеду, – сказала Дара и осторожно положила трубку.