Три жены

Как радостно нас встретила она.

Так вот, так вот какая ты, весна-а-а-а-а…

На вторые сутки на след напали суки,

Как псы на след, напали и нашли.

И повязали, суки, и ноги, и руки,

Как падаль по земле поволокли.

Я понял, мне не видеть больше сны.

Совсем меня убрали из весны…

Ему никто не подпевал. Его только слушали. Когда письма Жанны перестали приходить, он стал петь так, что даже надзиратели приходили послушать его. Стояли за дверью, позвякивая ключами…

26

Дара все чаще задерживалась на работе. Катька оставалась в яслях до победного. Сидела вместе с воспитательницей на стульчике, а та, теребя в руках ключи от квартиры, в накинутом пальто, выговаривала ей:

– Вот ты мне скажи, где твои родители? Не любит тебя твоя мама!

– Любит! – сдвинув брови, говорила Катька.

– А где она тогда? Что же она за тобой не идет?

– На яботе! – Катька хмурилась все больше.

– Значит, работа для нее важнее Катерины.

Катька замолкала, бровки ползли вверх. Она надолго задумывалась: кто же такая Катерина?

Однажды Сергей, вернувшись домой и не застав своих женщин, бросился в садик и случайно подслушал разговор воспитательницы с Катей. Дару дома ждала буря.

– Ты мне скажи, ты дочку любишь? – спрашивал Сергей с интонациями воспитательницы.

– Сережа…

– Нет, ты мне ответь! Почему для тебя работа важнее собственного ребенка? Кто еще год назад кричал, какое это счастье – воспитывать ребенка и быть домохозяйкой!

– Я погорячилась, с кем не бывает, – улыбнулась Дара и юркнула в ванную.

– Значит, ты хочешь на меня ребенка повесить, – продолжал Сергей разговаривать с закрытой дверью. – Именно теперь, когда я вот-вот защищу докторскую…

– Ты ее уже много лет «вот-вот защитишь». – Дара высунула на минутку нос и снова закрыла дверь.

– Ах, вот значит как… – попытался завестись Сергей, но из ванной послышался плеск воды.

«Вот значит как! – зло думал он, укладывая Катьку в постель. – Я неудачник, а она со своим папочкой – финансовые гении. Она, значит, деньги зарабатывает. И ей плевать, что я тем временем зарабатываю признание научной общественности».

– Быстро спать, – прикрикнул он на Катьку.

– Не кричи на меня, – крикнула она в ответ.

С досады он легонько шлепнул ее, в ответ раздался оглушительный рев. Поорать Катька была большая любительница. Из ванной выскочила мокрая, завернутая в полотенце Дара.

– Что случилось?

– Ничего. Сама уложи свое сокровище, а с меня хватит.

Он вышел, хлопнув дверью, прошел в свой кабинет, надел очки и демонстративно разложил на столе бумаги. Через полчаса к нему заглянула Дара. Он не поднял головы. Она пожала плечами и ушла спать.

– Я сегодня задержусь! – сообщил он ей утром.

– У тебя же завтра кафедра, – удивилась Дара.

– У меня сегодня другие дела.

– А как же Катька?

– Ты ведь не думаешь, что твои дела важнее, чем мои, дорогая? – сдерживая раздражение, спросил Сергей. – У Катьки есть мать. У матери есть обязанности по отношению к ребенку. У мужчин есть мужские дела, куда женщинам совать свой нос не нужно. И…

– Понятно. – Дара ушла в комнату.

Сергей отдышался и сказал вслух:

– Вот и хорошо!

Никаких дел у него, конечно, не было. С тех пор как Дара организовала свою фирму, он снова стал остро чувствовать свою неполноценность. «Извини, дорогой, мне нужно поговорить с папой. Ты не мог бы закрыть дверь с той стороны? Спасибо». «Милый, забери завтра Катюшу, у меня важная встреча». «Сережа, забыла предупредить утром: меня к ужину не жди».

Сергей в одиночестве сидел за столом на кафедре. У него действительно не было никаких важных дел. Таких, чтобы думать о них круглосуточно, чтобы обсуждать по телефону с горящими глазами, чтобы откупоривать бутылки с шампанским после отлично проведенных переговоров. Все, что у него было, – могло подождать. Все, что было у них, – не терпело промедления. Если бы Дара или ее отец заболели и не пошли на работу, телефон разрывался бы с утра до поздней ночи.

Однако нужно было как-то убить время. Кино он терпеть не мог, а для прогулок по вечерним улицам погода сегодня была совсем неподходящая. К тому же Дара, наверно, так и думает, что он будет бесцельно бродить по улицам. Хотелось сделать ей побольнее. Но как? Дара казалась ему неуязвимой.

Сергей машинально сунул руку в ящик стола и вытащил оранжевый журнал. «Кодры». Молдавия. Понятно, читать здесь нечего. Ага! Что это? Набоков. «Лолита».

Первые десять страниц он проглотил залпом. Закрыл журнал, снова взглянул на название. Отстал он, однако, от жизни. Тут такие вещи печатают. Сергей прочел еще страниц пять и сунул журнал в стол. Он понял, чего ему так недоставало. Он понял, как ему одержать победу над Дарой, как стать сильнее. Сердце учащенно забилось.

Сколько лет прошло после той невероятной встречи? Сколько лет теперь его ласковой Соне? Какая разница. Раз в жизни он чувствовал себя настоящим мужчиной. Раз в жизни позволил себе жить так, как подсказывали предрассветные грезы, безумные юношеские мечты. Он вышел под проливной дождь и, не раскрывая зонта, двинулся по набережной…