Три жены

– Да, – удивленно сказал Марк. – У меня мать умерла. – А потом прибавил, глубоко задумавшись: – У меня все умерли.

– Я-то пока еще жива.

Даре стало безумно его жаль. Его и себя тоже. У нее, в конце концов, тоже все умерли. Кстати, почему он говорит во множественном числе? Мысли Дары стали путаться от выпитого. Может, брат тоже умер? Это он имеет в виду? Нужно спросить, нужно спросить, может быть, именно сейчас подходящий момент. Только чуть-чуть еще набраться храбрости.

– Папа?

– Еще?

– Давай.

Они выпили еще.

– Так где Оля?

– О-ля, – закричал отец.

Кто-то спускался вниз по лестнице.

– О, Даша приехала, привет! – Она была спокойна и уверена в себе.

Дара почувствовала себя гостьей в бабкином доме. Ольга несла в руках серебряный бабкин чайник.

– Чайку не желаете?

– Не желаем, – махнул рукой Марк. – Мы желаем выпить за то, чтобы душа моей матери… Дар, давай еще?

Дара посмотрела на Ольгу. Та, подняв брови, с улыбкой наблюдала за ней.

– Давай.

А наплевать на нее. Пусть наблюдает. Марк разлил водку в три стопки. Одну протянул Ольге. Она взяла, пригубила и поставила на стол. Отец с Дарой выпили.

– Значит, так, ты не участвуешь! – сказал ей Марк. – Мы таких с собой не берем, правда, Дара. «Вверх таких не берут!» – Он ударил кулаком по столу. Закружилась в воздухе крышечка от сахарницы. – Ой! – Отец вжал голову в плечи.

Ольга поймала крышку, убрала со стола, засмеялась.

– Дара, я тебе хотел рассказать об одной странной вещи… Мы ведь как все живем? Не оглядываясь, не раздумывая…

– Ну уж и все…

– Ты не перебивай, ты послушай. Ты тоже не оглядываешься. Я даже знаю, на что именно ты так упорно не оглядываешься, от чего отворачиваешься, рискуя сломать шею… Только я тебе не скажу, ты должна сама разобраться, иначе это будет неправильно. Впрочем, ты скоро поймешь.

Дара совсем перестала понимать, о чем идет речь.

– Ты про что?

– Ладно… Слушай сюда. Что мы знаем о душе?

Дара театрально пожала плечами.

– Вот! – Отец поднял указательный палец вверх. – Вот видишь! Еще по одной?

– Наливай!

– Так вот, я много думал об этом в последнее время. – Он посмотрел на Ольгу с нежностью. – Я хочу тебе сказать, как я это понимаю. Знаешь, что такое карма?

– Ну…

– Это такое путешествие души. Душа путешествует по жизням. Только вот кто ее сюда посылает? И для чего?

– Не знаю.

– О! Вот в чем вопрос, как говорил Володя. Слушай, давай за Володю? Лучше него все равно никого не было и не будет уже!

– Давай! – Дара стиснула зубы.

– Может, врубим его что-нибудь?

– Нет!

Дара почувствовала, что, если теперь ей еще включат Высоцкого, она разревется и никогда не остановится, никогда.

– Расскажи лучше про душу…

– А! Забыл уже. Я не знаю, откуда они берутся, эти души, кто их посылает сюда… Но это и не важно. Вот представь, там, – он ткнул в потолок, – сидит какой-то садовник. Пусть этот садовник Бог, как угодно. Он на своих небесных грядках сажает семена, и из них проклевываются и вырастают нежные, но несовершенные души. Представляешь? Целое поле колышущихся душ! – Он обвел рукой пространство вокруг себя и сам с удивлением уставился в это пространство, словно там действительно что-то колыхалось.

– Ну? – вернула его к действительности Дара.

– А потом… Потом он вырывает их с корнем, – Марк показал, – вот так, и бросает, – снова показал, – на землю.

– Зачем? – улыбаясь, поинтересовалась Ольга.

– О! Хороший вопрос! Понимаете, они должны пройти испытание. Испытание жизнью. Так и начинается большое кармическое путешествие души. Она должна изжить в себе все человеческое, тогда только сможет раствориться в белом немыслимом сиянии. Но у нее никак не получается. Она снова и снова распахивает дверь из небытия и снова и снова оказывается на земле… Представляешь, какой ужас? – обратился он к Даре.

– Почему ужас?

– Ведь смысл-то в чем?

– А в чем?

– Это ты мне скажи! Вот когда поймешь, тогда вся твоя жизнь изменится…

Марк потянулся к бутылке, она оказалась пустой.

– Ну вот и все, – сказал он.

– Все, все, – пропела Ольга. – Спать пора. Да и Дара с дороги устала. Я тебе постелила в большой комнате, – сообщила она и потащила отца наверх.

Он неохотно, но все-таки пошел за ней следом, оглядываясь на разоренный стол. Дара пошла в большую комнату и, не раздеваясь, повалилась на кровать.

Ей снова снились сумбурные сны. Ей снилось, что пахнет ладаном. И – мальчик с синими, как у отца, глазами. Он смотрел на нее долго и странно, и легкая брезгливость сменялась в его взгляде жалостью. Даша путалась в гольфах, в застежках платьица, и когда наконец собралась юркнуть под одеяло, почему-то сердце ее сжала ужасная тоска. «Дашка, – сказал мальчик, – ложись. Моя ненаглядная Дашка. Я тебе сказку расскажу…»

Дара подскочила на кровати. Из-под двери в бабушкиной комнате действительно плыл запах ладана, там горел свет. Дара подошла к двери и резко распахнула ее.

– Я тебя разбудила? – спросила Ольга и, проследив направление ее взгляда, пояснила: – Это я зажгла. Сегодня девятый день.

«А я так и не спросила у него про брата…»

33