Три жизни Алексея Рыкова. Беллетризованная биография

В то время большевики, считавшиеся знатоками экономической теории, сплошь выступали за радикальный государственный централизм. Например, и Ленин, и Николай Бухарин, и Лев Троцкий в этом сходились. Штабом централизованной экономики и должен был стать новый орган, вырабатывающий нормы и планы для всех предприятий.

^{Высшая власть Российской советской республики: М. И. Калинин, В. И. Ленин, Л. Д. Троцкий, А. И. Рыков, Ф. Э. Дзержинский, Г. В. Чичерина, А. В. Луначарский, Н. А. Семашко, Д. И. Курский, Н. Н. Крестинский, В. В. Шмидт. 1923 год}

Первым председателем ВСНХ избрали старого большевика и потомственного дворянина Валериана Оболенского (партийная кличка — Осинский), изучавшего политэкономию в Берлинском и Мюнхенском университетах. Недавние подпольщики, революционеры должны были учиться управлять экономикой. В Президиум ВСНХ вошли Ян Рудзутак, Григорий Ломов, Влас Чубарь. 30-летний Осинский, успевший поуправлять и Государственным банком, не слыл радикалом, выступая за «демократический централизм» — умеренный по сравнению с концепциями соратников. Он возглавлял ВСНХ три с половиной месяца — до середины марта 1918 года. И в суматохе успел только поверхностно войти в курс проблем. Но уйти Осинскому пришлось в большей степени по политическим причинам: он не соглашался с подписанием Брестского мира. Неудивительно, что 4 апреля председателем ВСНХ, с санкции Ленина, на заседании Совнаркома утвердили Рыкова, который, оказавшись в стороне от большой политики, против мирного договора с Германией не выступал. На следующий день это решение подтвердили члены ЦК, подписавшие спешно составленную резолюцию: «Исходя из огромного значения ВСНХ, из крайней спешности налаживания его работ, из полной невозможности обойтись без назначения ответственного работника в ВСНХ, ЦК постановляет: назначить председателем ВСНХ т. Рыкова»[76]. От обязанностей в Московском областном Совете его, конечно, освободили. Осинского не подвергли остракизму, но было ясно, что организовать работу столь сложного органа власти он не сумел. Он порвет с оппозицией и вернется к работе в Совнаркоме в 1921 году.

А Рыкову пришлось немедленно засучить рукава. Апартаменты ВСНХ располагались на Мясницкой, в бывшем здании духовной консистории. В этом затейливом доме, напоминавшем терем, царила разруха. Сохранились колоритные воспоминания заведующего научной частью ВСНХ Михаила Лапирова-Скобло о том, как Рыков появился в коридорах их почтенного ведомства: «Сотрудников нет, ничего не убрано, не налажено. Всюду пыль и грязь. И вот среди этого беспорядка появляется Алексей Иванович Рыков в своем потертом пиджачке. Ко всему присматривается, обо всем расспрашивает, и торопит, торопит. Ну и гнали же мы. Не давал нам покоя Алексей Иванович. Надо прямо сказать: Алексей Иванович сам создал Высший совет народного хозяйства: и аппарат подбирал, и планы организации вырабатывал, и с сотрудниками знакомился. Решительно все, вплоть до мебели».

Сразу стало ясно: в ВСНХ пришел не теоретик, не философ, а практик. Он начал с уборки во всех зданиях и кабинетах. А потом занялся самыми животрепещущими проблемами в пожарном порядке — транспорт, рыночная торговля, вопросы национализации, налаживание связей с иностранными компаниями, выплаты зарплат. Всему нужно было придать логику. Только за первое лето работы в ВСНХ его Президиум рассмотрел 750 вопросов. Главным делом было огосударствление всего и вся. Управленческую руку партии и государственной системы должны были почувствовать все производства и хозяйства. Правда, скоро оказалось, что это утопия. Но работы на этом фронте хватало.

Судьба старого партийца определилась. Он стал не комиссаром, не полководцем, а одним из основоположников зарождавшейся исполнительной власти на советский лад. ВСНХ быстро превратился в грандиозную бюрократическую пирамиду. Управлять, по существу, еще было нечем, а главков уже расплодилось немало — и работали они, как правило, неквалифицированно, даже халатно.

^{Агитационный плакат «Кто против выполнения разверстки?»}

Рыкову пришлось засесть за учебники, за книги экономистов, за марксистскую классику. Многое специально переводили на русский по его заказу. Экономической системы, напоминавшей советский эксперименты 1918–1921 годов, в мире не было. Значит, нужно было стать не только первым практиком, но и первым теоретиком почти коммунистического (так тогда представлялось) народного хозяйства.