Три жизни Красина

Теперь уже не уснуть. Воспоминания, конечно, греют и скрашивают дни. И расстраивают. Сейчас ему уже не хочется с прокурорской педантичностью исследовать «состав преступления», то бишь, прошлую жизнь Леонида Красина.

Всё-таки, как скверно всё получилось.

И в Нижнем была тюрьма. Была и Таганка. Оказывается, он, если и недолго сидел в общей сложности, то во всяком случае переменил не одну тюрьму.

Тоскливо было в Нижнем. Наверное, поэтому и пришла в голову мысль, не теряя попусту времени, заодно с отбыванием срока ссылки отбыть и неизбежную воинскую повинность. Пришёл к воинскому начальнику и, не распространяясь о причине жительства в Нижнем Новгороде, заявил о желании отбыть годичный срок воинской службы в качестве вольноопределяющегося. А ещё через несколько дней натянул на свои плечи солдатскую шинель.

Зима 1891/92 года была лютой. В самый разгар холодов в Нижний пожаловал Михаил Бруснев.

...Морозный серый день, последний день пребывания Михаила Бруснева в Нижнем. Утопая в неубранном снегу, Леонид и Михаил пересекают площадь, на которой расположена Нижегородская губернская тюрьма. Идут гуськом, след в след. Идут посредине улицы, где протоптана тропинка. Бруснев в гражданской одежде впереди, Леонид в своей солдатской форме сзади. В руке у солдата какая-то книга, за обшлагом рукава шинели «бумаги».

Это шествие вдоль нижегородских улиц, через сугробы не осталось незамеченным. Какой-то знакомый, видевший обоих друзей днём, в тот же вечер спросил у Леонида:

— Кого это вы вели сегодня днём в тюрьму?..

Это была не очень весёлая шутка. И за тюрьмой дело не стало.

Пришла весна. А ранним утром 6 мая пришли жандармы. Они предъявили ордер на обыск и на арест Леонида. Ордер оформлен по всем правилам, его подписал нижегородский жандармский генерал Познанский. Обыскивали тщательно, перевернули всё вверх дном. Но улов не был богатым. Неотправленное письмо к родителям от 25 марта 1890 года. Три письма к нему, Красину, в которых автор сообщает о брожении умов в Санкт-Петербурге по поводу голода.

За жандармами с шумом захлопнулась дверь.

Его увезли в одну из башен нижегородского тюремного замка. Ни допросов. Ни обвинения. Он мог только гадать — за что и почему его арестовали, что конкретно вменяется ему в вину.

Минуло пять дней. Поздно вечером заскрежетали засовы, в камеру вошли два жандарма.

Наверное, у всех у них одинаковые, хриплые голоса!

— Леонид Красин, с вещами на выход!..

В канцелярии тюрьмы отдали солдатскую шкуру. И тотчас в арестантской карете повезли на железнодорожную станцию.

Стучали на стыках колёса. За железной решёткой загорался новый, серенький, как солдатская дерюжина, день. Мелькали узкие полоски крестьянских полей и леса, леса.

С Курского вокзала его доставили в губернское жандармское управление. Казённый дом с отвратительным запахом затхлости.

На столе у следователя, жандармского полковника Иванова, папка, на заглавном листе которой написано: «Дело о московском тайном кружке, обнаруженном в 1892 году, именуемом „Временный организационный исполнительный комитет“».

К следствию по делу привлечены: Бруснев Михаил, Райчин Симха, Вановский Виктор, Кашинский Пётр, Егупов Михаил, Красин Леонид, всего 28 человек.

— Подследственный Красин, отвечайте, признаёте ли вы себя виновным в принадлежности к Временному организационному исполнительному комитету или к какому-либо другому преступному революционному сообществу?

Говорите правду, только правду...

Опять он слышит этот голос. Наверное, в средние века отцы-иезуиты так увещевали свои жертвы, прежде чем отправить их на костёр. И ведь не знал он тогда, что Бруснев уже арестован, у него нашли революционные издания и в столе на службе, и на квартире.

Арестовали и Петра Кашинского, студента Московского университета. Именно у Петра обнаружили эту злополучную фотокарточку с его надписью. «Другу первейшему...» забыл уже как дальше.

Нет, тогда он ничего этого не знал.

Но полковника и его требований «полной правды» не испугался.

А полковник перешёл на елей:

— Итак, вы отрицаете свою принадлежность к революционным обществам. Я вижу, вы интеллигентный человек и вам не нужно разъяснять, что чистосердечное признание своих ошибок и заблуждений — это единственный путь к смягчению положения, в которое вы попали. Ваш товарищ по организации Бруснев уже показал нам, что вас хорошо знает. Ещё и ещё раз подумайте над ответом...

Знает ли он Бруснева и Кашинского?

Конечно, знает.

С Михаилом Брусневым знаком по совместной учёбе в Санкт-Петербургском технологическом институте. С Кашинским познакомился в Нижнем Новгороде. Жил с Кашинским вместе около месяца. Но ни о каких своих московских кружковых делах Кашинский никогда не говорил...

Тогда-то он понял, что в Москву его привезли по делу брусневской организации, и ещё больше внутренне собрался.

А жандарм пытался уже язвить:

— Что скажете вы, молодой человек, пытающийся меня уверить в своей ангельской кротости, относительно вашего письма родным, в котором вы мало похожи на овечку?

Тогда и он прикинулся ангелом.