Три жизни Красина

— В санях должен сидеть кто-либо из товарищей, который, войдя к нам на склад, передаст Литвинову свою шляпу или, лучше, котелок. Мы приготовим для него усы и эспаньолку.

Именно с таким обличьем и нужно подыскать товарища.

— Такой есть, это мой помощник. А как вы всё же выведете Максима Максимовича?

— Я сейчас по телефону созову в магазин кого только смогу. Вывалимся всей ватагой, затеем возню, а Папаша в сутолоке на санки и на станцию. А там Финляндия. Думаю, ему нужно отсидеться за границей.

— Великолепно! Идёмте к Максиму Максимовичу.

Литвинов встретил Красина беспомощной улыбкой. Мол, не сердитесь, дорогой, но всё так скверно вышло...

Хотя у Красина самого, что называется, кошки скребли, но он весело поздоровался с Максимом Максимовичем и стал его разыгрывать. Не везёт Папаше. Только вошёл в роль администратора и преуспевающего издателя газеты — хлоп, прикрыли газету. Двинулся в Ригу, встречать пароход, полный оружия, пароход сел на мель...

— Хочу предложить вам на выбор два важных дела, Максим Максимович. Не сомневаюсь, батенька, опять провалитесь.

Максим Максимович засмеялся, но невесело:

— Какие дела?

— Да вот — винтовки или Горький?

— Я вас не совсем понимаю...

Красин рассмеялся. Действительно, понять этак сразу и нелегко.

— Владимир Ильич настаивает на том, что мы должны вооружаться. Пролетариат ещё не сказал своего последнего слова, революция продолжается. Для закупки оружия нужны деньги. Горький едет в Америку, будет там выступать, собирать деньги на русскую революцию. Одному ему будет трудно. Должен был поехать Воровский, он с «языком». Но Воровский не может, ему сейчас иное дело поручено. Как вы?

— Леонид Борисович, если честно, то давайте винтовки.

— Ну что же, отлично, Максим Максимович. Но с отъездом не мешкайте. Деньги для начала у нас есть, я их вам переведу, укажите только пункт.

— Пожалуй, Париж. Там будет моя штаб-квартира.

Красин задумался.

— Дорогой Максим Максимович, вы будете добывать, скупать, транспортировать оружие прежде всего для кавказских товарищей. Это они разжились несколькими сотнями тысяч рублей и просили ЦК скорее обратить их в винтовки, револьверы, пулемёты. На Кавказе революция только-только начинается. И её нужно довести до вооружённого восстания.

— И вот ещё что. Вы решили осесть в Париже. Давайте прикинем. Конечно, Лондон был бы куда удобнее, но после случая с «Джоном Графтоном» об этом и думать не следует, русское правительство уже сделало англичанам дипломатическое предостережение. Германия отпадает по двум причинам — она близка к русским границам, но западным, а оружие нужно доставлять на Кавказ. Тащить его через всю Россию трудно. Во-вторых, полиция Вильгельма работает рука об руку с царской охранкой. Там вы быстро провалитесь.

Остаётся Франция. Но и там обстановка изменилась не в нашу пользу. Либеральствующие крикуны после поражения московского восстания поставили крест на русской революции и косо посматривают на эмигрантов. Царское правительство всячески подогревает аппетиты французских рантье, обещая стабильность и выгодность русских бумаг. Обыватель во Франции понимает, что занимать денежки правительству, которое активно атаковано со всех сторон рабочими, — неразумно. Но если царизм свалится, то новое правительство может и не сделать такого выгодного займа. Значит — долой революционеров!

— Обстановочка!

Литвинов молчал. Возразить нечего. Но он не собирается искать себе работу полегче.

— Максим Максимович, вы Мартенса знаете?

Вопрос неожиданный. И как будто к делу не относящийся. Конечно, он знает Мартенса, вернее, слыхал о таком.

— Так вот, недавно я получил чертёж и описание сконструированного товарищем Мартенсом пулемёта. Я не оружейник, но, по-моему, с инженерной точки зрения здесь всё вполне удовлетворительно. Заманчивая штучка — портативна, легка и, если она к тому же будет стрелять, — незаменима в уличных боях. Мартенс сейчас в Цюрихе, просит денег, чтобы довести до конца реализацию изобретения. Заезжайте к нему, поглядите и поступайте по своему усмотрению.

Красин встал. Теперь действительно наступила пора прощаться. Обнялись.

— А из заточения мы вас сейчас вызволим.

На Караванной зажглись фонари. Мороз и петербургская сырость разукрасили деревья и провода узорной бахромой. Уже закрылись присутственные места, на дверях складов и лавок закачались увесистые замки. Редко встречаются прохожие и только у склада на Караванной толпятся, бьют каблук о каблук, дуют на озябшие пальцы агенты охранки.

Давно они приглядываются к этому книжному складу-магазину. Сколько раз полиция делала на него налёты, даже один раз опечатала, обнаружив запрещённые издания. Но как по волшебству издания исчезали, а сургучные печати оставались нетронутыми.

Для охранки сейчас нелёгкие времена. Раньше, бывало, — заподозрили квартиру или там магазин какой, ввалились, обыск, а в случае чего и арест, и не нужно никаких ордеров и прочих реверансов.