Три жизни Тани

— Это значит, что убийцу прежнего лорда следует искать среди ближнего круга! Если бы в док к правителю страны зашёл бы кто-то неожиданный или неизвестный, то это точно запомнилось бы всем: странности, в отличие от обыденностей, запоминаются людьми очень хорошо и надолго. Надо будет внимательно изучить запись заезда, что-то мои ребята в ней проглядели… Удачно, что шла прямая трансляция гонок, и видео сохранялось не только в техническом центре трека.

Погладив собаку, Тьерр перешёл к ответу на свой запрос, касающийся именно Мии. Часть элитных собак, проданных Набарром на последней ярмарке, первые дни вели себя вяло, команд слушались плохо, но через несколько дней приходили в себя и показывали прекрасную выучку. Примечательно, что именно с этого момента хозяева прекращали держать их в своих покоях, переселяя в псарни к прочим питомцам. На вопрос, не казалось ли родным и прислуге, что увлечение лордов своими новыми собачками чересчур сильно, ответ пришёл положительный. Тьерр нахмурился и задумчиво постучал пальцами по колену. Родословная Мии не содержала никаких подозрительных нюансов, но…

— Что-то тут нечисто, — пробормотал Тьерр и склонился к собачьей морде: — Мия, загадка моя неразрешимая, что с тобой не так?

В ответ он получил тоскливый взгляд. По-настоящему, по-человечески тоскливый.

Из леса Таня вернулась с ворохом самых разнообразных мыслей и предположений, а с учётом того, что она крайне мало знала о всекосмической реальности, то некоторые её предположения были совсем уж фантастическими. Тренировки с Тьерром продолжились, как и раньше, он по-прежнему регулярно доводил её до изнеможения и желания куснуть его как следует, но хотя бы не заставлял её убивать зверей, реагируя на возвращавшихся живыми кроликов лишь широкими усмешками. Собственно, Тьерр начал тренировать её исключительно на розыск и преследование добычи. Отныне Тане полагалось громко лаять при виде дичи и стараться развернуть её и гнать на охотников, а вот право последнего удара уступать другим.

У Тани настолько удачно получалось ходить по следу лисиц, отловленных для тренировок, и кроликов, выращиваемых специально для дрессировки собак, что Тьерр несколько раз взял её с собой на настоящую охоту в лес. В лесу она вместе со всей сворой бегала за лисами, зайцами и дикими кроликами (бывшими намного шустрее и крупнее своих домашних собратьев), и в один прекрасный день Тьерр похвастался её успехами перед Люком, когда они в сопровождении свиты прогуливались у реки.

— Рад, что ты перестал считать мою умницу и красавицу бесполезным украшением дворца. И не думай, что я не ценю твои усилия в деле её дрессировки: я выпишу тебе премию за успехи Мии!

— Может, вы нам продемонстрируете что-нибудь их того, чему научилась у вас любимица моего брата? — попросила сестра Люка.

Тьерр согласился, и вначале всё шло хорошо. Таня сидела, лежала, подавала голос и лапу, отыскивала на лугу заброшенные далеко-далеко предметы, а затем — спрятавшегося в кустах племянника Люка. Она даже нашла золотое колечко, которое сгоряча кинула в высокую траву заливного луга двоюродная сестрёнка Люка, которую не успели остановить родители и объяснить, что собачьи возможности не безграничны. Люк был в полном восторге и пообещал, что премия у Тьерра будет ошеломительного размера.

Так и закончилась бы прогулка вполне благополучно, если бы у самой реки из густых зарослей не вышел тёмно-коричневый в черную полоску поросёнок — детёныш дикого кабана. Этого поросёнка приметил глазастый племянник Люка, и вся компания, включая придворных свиты, дружно принялась науськивать Таню на зверька.

— Она не обучена хватке, только выслеживанию и гону, — возражал Тьерр, удерживая Таню рядом с собой.

— Тогда пусть гонит его в нашу сторону, а я его подстрелю, когда он подбежит ближе, — лёгкое оружие всегда при мне, — предложил Люк.

Тьерр указал Тане на поросенка и дал соответствующую команду.

До берега реки было метров триста, и Таня понеслась стрелой, огибая полосатого детеныша и заходя с другой стороны, чтобы гнать его в сторону наблюдающих за ней людей и эльфов. Эта часть охоты ей нравилась, она по-прежнему наслаждалась каждым движением своего нового сильного тела, не привыкнув еще воспринимать чудо движения как должное. Она стелилась над землей, чувствуя ласкающие прикосновения мягкой травы, вдыхая влажный запах реки, нежась в пригревающих лучах солнца. Она два года и не мечтала, что ей еще будет доступно это счастье — счастье свободно гулять у реки на собственных ногах. И пусть вместо ног у неё лапы, но жизнь её в собачьем теле была полноценнее, тем в парализованном человеческом, и уж точно радостней.

«Я — хищник! Вольный и счастливый! Если через год Люк вздумает запереть меня в вольере — убегу в лес и буду жить охотой, — рассуждала Таня на бегу, не забывая громко лаять для устрашения дичи и придания ей прыти в сторону охотников. — Мне надо питать благодарность к Тьерру, что выучил меня выслеживать зверей и птиц, с голоду не пропаду: голод задавит моё отвращение к кровопролитию и я стану грозой леса!»