Три жизни жаворонка

Очень хорошо к ней относится тетя Маруся. Три года уже существуют они бок о бок, встречаются каждое утро, и ни разу меж ними черная кошка не пробежала. Тетя Маруся ловко и привычно делает свое дело, а она даже не вмешивается, «хозяйских» указов не дает. Привыкла уже. Поначалу, конечно, страшно неудобно было сиднем сидеть, когда тетя Маруся все за нее делала, а потом все равно стало. Если все и всех в таком положении дел устраивает, то что ж? Бориса устраивает, тетю Марусю устраивает… Вот и пусть все идет как идет.

Еще бы поспать, да не спится уже. В голове сам собой день планируется, обычный ее день, полный кипучей бездеятельности. Сначала завтрак, потом поехать на массаж, потом к косметичке и на маникюр… Оказалось, не простое это дело – в красоте да в ухоженности себя содержать! Массу времени требует! И запускать себя нельзя – Борис сразу заметит, недовольство выразит. Хочется ему, чтобы молодая жена выглядела на все сто, чтобы лучше всех выглядела. Иногда ей даже казалось, что только для этого она в его жизни и присутствует, чтобы лучше всех быть… Три года уже прошло, а она все вертится и вертится по этому кругу – салон, массаж, тренажерка, косметичка, маникюрша… А еще в город на шопинг постоянно мотается. Ни минуты свободной нет, одним словом. Вот и сегодня в город надо успеть… Но уже не на шопинг, а за продуктами надо – мама просила продуктов хороших привезти. В четверг будет годовщина смерти папы…

Это хорошо, что в четверг, а не в субботу или в воскресенье. В четверг можно целый день у мамы с Егорушкой провести, допоздна засидеться. А Борис, если на поминки не придет, то дома один поужинает. Хотя и не любит один… Но ничего, один-то раз и одиночеством обойдется!

Снизу вкусно запахло кофе и блинчиками – тетя Маруся уже завтрак изладила. Надо вставать, что ж…

А Борис никогда утром не завтракает, даже кофе не пьет. Говорит, сам себя так приучил. От завтрака, мол, организм разленится и думать не захочет. А утро для делового человека – самое хорошее время. Все важные дела делаются только утром… Потому он всегда приходит домой на поздний завтрак, часов в одиннадцать. И любит завтракать в одиночестве. А ужин – это совсем другое дело. На ужин ты, дорогая жена, будь добра, во всей красе мужу явись, чтобы глаз на тебе отдыхал и душа радовалась. И чтобы на ночные удовольствия своим прекрасным видом настроила…

– Доброе утро, Настенька! – приветствовала ее с улыбкой тетя Маруся. – Как спалось? Я тебе блинчики на завтрак испекла…

– Спасибо! Я просто обожаю ваши блинчики, вы ж знаете! Сейчас позавтракаю и в город поеду!

– Что ж, давай… Тебе сливки в кофе добавить?

– Да, можно… Кофе у вас тоже всегда очень вкусный получается, теть Марусь!

Тетя Маруся довольно улыбнулась, поставила перед ней чашку с кофе. Настя мельком подумала – а ведь она привыкла уже к тому, что ей под нос все подставляют… Да, за три года успела привыкнуть. Ушла та неловкость первого времени, которую испытывала перед тетей Марусей.

Да и вообще ко многому успела привыкнуть, чего уж там… И к своему новому образу «ухоженной куколки» успела привыкнуть. И машину научилась водить, и даже полюбила свою голубую «Рено», аккуратненькую и очень удобную. Только вот в глаза Егорушке все равно больно было смотреть, когда от него домой уходила. Хотя мама по-прежнему проявляла недовольство и гнала ее чуть не силой домой:

– Ты лучше о муже думай, а нам с Егоркой и без тебя хорошо живется! Приходишь, только тоску на парня нагоняешь!

– Я же не могу совсем сына не видеть, мам…

– А кто говорит – совсем? Я ж про то тебе толкую, что часто не надо… Раз в неделю навестила – и хватит! Чего сюда бегать-то? У нас и без тебя все хорошо…

Мама недовольно поджимала губы, обводила рукой пространство, в котором и впрямь «все было хорошо». Например, новый большой телевизор в комнате. Новый мягкий диван у стены. Новый холодильник на кухне, готовый распахнуть свое сытое, набитое хорошими продуктами нутро. И сама мама являла собой подтверждение, что у них «все хорошо». Да, она очень изменилась за эти три года, совсем другая стала… Располнела слегка, но это ее не портило, наоборот, придавало облику некоторую вальяжность. И на лице отпечаталось полное довольство жизнью, исчезла из него прежняя нервозность, и жесты стали плавными, исполненными неторопливого достоинства. Мама словно предъявляла себя дочери каждый раз – посмотри, мол, как я довольна жизнью, как я вся ушла в заботы о твоем сыне и его счастливом благополучии… Чего ж тебе еще надо, сама подумай? Все очень удачно сложилось, всем хорошо…