Тряхнем стариной!

Полкаша, надо сказать, только глазами хлопал. И я сказать не могла, это потому, что я его вымедведить решила или потому, что он… Да какая, в принципе, разница?

Я топнула ногой. Видимо, из-за Енотия домовой появился не сразу, а как появился, так сразу сиганул мне под юбку. Там вроде как безопаснее.

— Мне это, — сказала я, — медведя бы обратно вернуть. Можно быстро?

— Отчего же нельзя, матушка, — и из-под юбки высунулась старческая рука с веточкой. Во, ему, видите, вылезти страшно, а мне наклоняться. О-хо-хо… Но делать было нечего. Правда, схватила ее не с первого раза, еще и под пристальными-то взглядами.

— Эй, Полкаша, — скомандовала я, — иди сюда, кончились твои мучения. Правда, результат не гарантирую, извини, если что. 

И огрела Полкашу веточкой.

Нет, ну… Оно, конечно, сработало, только Енотий заголосил «изыди, нечистая», хотя что он вообще от меня ожидал? Но Полкаша шерсть сбросил — причем в прямом смысле слова, это что за трава такая неправильная, тьфу, сплюнула я, еще и ветер прямо в мою сторону, — на лицо спал, стал такой… почти какой и был? Похудел, кажется, но это не так и критично. Отожрется, если дадут.

— У-у, не…

— Так, — оборвала я его вопль. — Будешь орать — медведем не ограничится. У меня травы всякой-разной — вон, сколько выросло, — и я гордо обвела свой огородик. Не то чтобы там прямо наросло, но что-то проклевывалось. — А вы забирайте его и везите куда велено. Между прочим, он сам пришел. 

Про то, чем его приход для меня закончился, я умолчала. А то мне еще один приход организуют, да такой, что уже не отпустит, буду кайф ловить вечно, возможно, недолго, но — извините, нет.

Что богатыри, что Енотий Полкашу рассматривали с сомнением. Что, не тянет на помазанника? Ну, какой есть.

— Ты кто будешь? — спросил Атос.

— Ярополк я, — пробасил Полкаша обиженно. — Богатырь. 

— Мелковат что-то, — оценил Портос.

— И вид не богатырский, — добавил Арамис Попович.

— Какой есть, — я начала подпихивать Полкашу к братьям по разуму. Такие же дубинноголовые, как и он. — Отмоете, откормите… В общем, сойдет. — А я время выиграю, да. Не нравится мне это все, ой, нет. — Давай, соколик, садись на коня да вали отсюда подобру-поздорову. Ищи суженую свою, только не в Нави, ой, туда ходить не советую. 

На коня Полкашу, понятное дело, не пустили. Ну как бы Боливар не вынесет двоих, тем более таких кабанов. Я все опасалась, что Полкаша сейчас разинет рот, но, видимо, медвежий облик на него еще действовал. Ладно-ладно. Мне сейчас только кота дождаться. Показать, рассказать… 

Проводив взглядом Полкашину спину, я повернулась к Енотию.

— Ну, спасибо, — искренне сказала я. — Вовремя ты, святой отец, только речи твои странны больно. Это с каких же это пор ты за меня заступаться начал?

Потому что вряд ли тебе начальство твое по мозгам настучало. Шибко оно отсюда далеко… 

— Тайна исповеди — не твое дело, нечисть, — окрысился Енотий. А, ага, видать, не слишком-то ты ко мне и подобрел, но хоть союзник, и то ладно. Ну и кто у тебя исповедовался — тоже могу понять, хе-хе… — А только пока граница нерушима стоит, покой людской беречь можно. Как ослабнет рука твоя, Яга, так и моя дрогнет. И вот тогда я тебя прокляну.

Да еще пара таких ненормальных дней, и я сама себя прокляну, подумала я.

Где там кот, где Анчутка? Нужны срочно!

Глава двадцать девятая

Что ж, будем считать, что пока отбились. Полкашей пришлось пожертвовать, но кто сказал, что будет легко?

Скарапея сидела, укачивая Изечку, а над ней возвышался Кощей. Рыцарь-защитник и все такое. Внушительно выглядит, и никаких сомнений, что он действительно защитит. А Полкаша был горазд только хвастаться. 

— Вот что, — сказала я, кивая на стол. Там все еще лежало злополучное зеркало. — Как Баюн с Анчуткой явятся, будем мозговать. А пока… — я перевела взгляд на Скарапею. — Отнеси-ка ты его в царство Змеиное. Там он в безопасности будет.

— Пус-сть пос-с-смеют, — зашипела Скарапея, на секунду потеряв человеческий облик — из пасти-рта высунулся раздвоенный язык, глаза блеснули. — Пус-с-сть пос-с-сунутс-с-ся…

Удивительно, но Изечка никак не реагировал на ее вспышку гнева, спал себе и спал. Кот и тут не подвел, и лучшей няньки сыскать было невозможно. 

— Яйца где? — поинтересовался Кощей. — На сто пятьдесят договаривались.

— Сто десять, торгаш, — напомнила я, — и погоди пока с яйцами, и так все хозяйство уже обожрал. Что делать-то будем?

— Знамо дело, укреплять лес надо, — серьезно заметил Кощей, сделав вид, что он вообще не обиделся. — Добром это все не кончится. Ах, Яга, Яга, кто же так чудит-то…

— А что, у Кудымского царя на Тридевятое виды какие-то есть?

— Да как сказать, люди слишком мало живут, чтобы всерьез за этим следить, — пожал плечами Кощей. — Но, как царь-то в Тридевятом овдовел, он посылал туда трижды сватов, дочерей все пристраивал. А что?

А то! Ах я голова плешивая, вот с чего начинать надо было! Ну так-то все тогда и укладывается, разве нет?