Тряхнем стариной!

— Смотри, как получается. Царь вдовый, сын его сгинул, а цесаревич-то, наследник, пропал с концами. Съели, говорят. Остался царь один-одинешенек, да вот только… — я хмыкнула. — Будь я на месте Тридевятого царя, так бы все и обставила. Мол, пропал мой наследничек единственный, даже со Змеем бы договорилась: я тебе кров да стол, а ты пока в тюрьме посидишь, типа как во всем виноватый. А самого цесаревича спрятала. 

— Хм-м, вполне-вполне, — Кощей нахмурился и одобрительно закивал, мол, продолжай мысль.

— Но что если, — и я обвела вокруг торжествующим взглядом, — или у него пошло что не так, или цесаревича действительно выкрали. Или никто не догадался, что план был таков, а? Но интерес Кудымского царя к моим владениям тогда объяснимый. Во-первых, ему удостовериться надо, что цесаревича и правда нигде нет. Даже в Нави. А тогда царю одинокому да печальному можно и сватов в очередной раз засылать… 

— А после женитьбы, когда наследники-то новые пойдут, старого царя сменить можно, — согласно кивнул Кощей.

— Тьфу, ненавижу всю эту политику, — призналась я. — Так что, как такая мысль?

— Ладно баешь, Яженька, ох, ладно да складно, — промурчало из-за спины

— Баюн! — я аж подпрыгнула. — Задница меховая, нечего так подкрадываться! 

Упс. А зеркало-то я так и не спрятала. Поэтому сразу, пока кот не опомнился, затараторила:

— Рассказывай, рассказывай, что узнал.

— Узнал я, Яженька, — начал довольно кот, — что все младенцы, которые родились и не померли, при матерях. А те, что не при матерях, при семьях да при приютах храмовых. Селяне, они же все про всех знают, а соврать при мне — ох, мудрено. 

— Значит, не отсюда наш младенчик, — кивнула я. — Как я и предполагала. И женщину ты ту не нашел.

— А не нашел, — согласился кот. — А и искал. Но нет ее тут, Яженька, а если и есть…

— А вот должна быть, — отрезала я. — Я тут… 

Как я ни старалась пока на стол не коситься, но кот уже и сам зеркало заприметил. Выгнул спину, зашипел, вот понять бы, это на меня или на зеркало окаянное?

— Я не одна, я с Кощеем, — быстро оправдалась я. — Он тоже смотрел. И все видел. И скажи, если этой женщины нет, что это может значить?

— Была и нет, — отозвался кот, мотнув хвостом. — И откуда взялась да куда делась — то неведомо. Что само по себе странно. А зеркало…

— С-с-с-ло в нем, — прошипела Скарапея. Вид у нее сейчас был совсем человеческий, но она явно злилась. — С-с-сло и с-с-савис-с-с-сть.

— Этого добра вокруг меня нынче хватает. А куда деваться? — развела я руками. — Это же как таракан. Теперь не выведешь. Бить нельзя…

— В ос-серо можно.

— Как в озеро?

Мы с котом переглянулись. Кощей сделал вид, что он не при делах. А что, так можно было?

— Это она дело говорит, — заметил кот. — Водник его в болоте зароет, засосет его трясина, сгинет оно на веки вечные. Ай, царевна, умна, вся в Полоза-батюшку!

А и правда. Черт, ну в смысле не черт, разумеется, вот казалось бы: змея же! Змея! Но и умна, и красива, и с детьми ладит, кому же такое сокровище достанется? И я это без всякого ехидства! Это мы, значит, включая кота премудрого, не могли догадаться, а она вот так с полпинка задачку решила?

— Дай я тебя обниму, красота ты моя ненаглядная, умница да рукодельница! — воскликнула я, чуть не прослезившись. Ну правда, метлу мне в ступу! Сокровище! Никому не отдам, никаким принцам!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хорош нежности-то разводить, старая, — одернул меня Кощей. — Давай уже показывай нам свое зеркало. Баюн вон места себе не находит…

Он был прав. Как я ни тянула неприятный момент… Нет, все-таки действительно неприятный. Ну казалось бы, никогда я ту женщину в глаза не видела. И когда углядела в зеркале, тоже не поняла ничего, а сейчас просто чувствовала — не хочу на нее смотреть. Не хочу. Но — надо, Ягишна, надо.

Пока я разворачивала зеркало, кот топтался по столу и мне мешал, Кощей пыхтел над ухом, и только Скарапея, свет очей моих, звездочка моя, стояла поодаль и под руку мне не лезла. Нет, у меня уже и руки дрожат. К чему бы это?

Зеркало было мутным и тихим. Мы склонились над ним, никакой реакции. Может, кота боялось, а может, я его шибанула. 

— Давай, Яга, — подбодрил Кощей, — что ты там спрашивала?

— Кто меня хочет силы лишить, — обреченно проговорила я. Далась же я кому-то! У меня и врагов-то нет, у меня нынешней, конечно. Енотий и тот… перешел на светлую сторону. Хотя Енотий оно такое, ходит, понимаешь, туда-сюда. Сегодня мне дифирамбы поет, завтра на костер потащит. — Кто принес тебя, а?

— Стой, Яга, — Кощей даже схватил меня за плечо. — Ты его путаешь. Ты же как спросила? Кто его в руки брал, кто тебя сильнее, кто принес его, и ничего, а потом… 

А потом я про силу спросила, это я точно помнила.

— А сработало оно только на том, кто тебя хочет силы лишить. Вот и жди.

— Ладно, — махнула я рукой. — Начнем с простого. Покажи мне, что делает та, кто младенца принесла.

О-о, пошло! Пошло рябью, вот и проявилось что-то, как на пленке, и шла женщина — ну почему спиной-то! — куда-то… в темный лес.