Триалог 2. Искусство в пространстве эстетического опыта. Книга вторая

Существенно, что изображать ад и адские мучения художники всех времен и народов любили значительно больше, чем образы рая. Да это и ближе нам, человекам. Каких только казней и мучений себе подобных не изобрели люди с древнейших времен. Ад — это наше, земное, человеческое. Так что его изображать проще и приятнее (садо-мазо работает). А вот рай — это вещь, малопонятная земному разуму. Ну что и как можно представить себе неземное блаженство, если человек практически никогда не сталкивался и с земным-то блаженством? Отдельные и редкие святые, достигавшие блаженного состояния еще в земной жизни, не стремятся его описывать, да и не находят слов, кроме непередаваемой сладости и неземного сияния. Как это изобразишь-то?

Однако я слегка увлекся. Понятно, что и Босх был одним из тех, кому изображения ада и адских мучений удавались с особым мастерством и бесподобной фантазией. Здесь даже не стоит называть работ. Они все вам хорошо известны. Если удастся издать и этот том наших писем, я просто дам в нем несколько наиболее выразительных фрагментов.

Иероним Босх.

Страшный Суд. Фрагмент.

Старая пинакотека.

Мюнхен

Иероним Босх.

Ад.

Правая створка триптиха «Сад наслаждений».

Фрагмент.

Прадо. Мадрид

Всмотримся между тем в эти изображения. Ни в аду, ни тем более в раю нет ничего неземного, ничего инобытийного. Вся потрясающая фантазия Босха направлена на одно — создание каких-то немыслимых существ и несуразных ситуаций из совершенно земных элементов — фрагментов людей, животных, насекомых, растительного мира и бесчисленных предметов обыденного обихода. Притом часто не без едкого юмора и злой сатиры. Кажется, что его не столько интересует загробный мир со всеми его ужасами (или радостями в раю), сколько сам прием искусного сочетания действительно несочетаемых в обыденной жизни предметов и ситуаций. В этом чисто формальном плане его, конечно, можно считать одним из главных предтеч сюрреализма. Однако сам по себе этот прием еще не ведет к возникновению духа сюрреализма. Босху же он дал хороший повод всласть посмеяться и поиздеваться над глупостью, бездарностью и пороками окружающего его человечества.

Иероним Босх.

Восхождение в небесный рай.

Фрагмент.

Палаццо Дукале.

Венеция

Иероним Босх.

Искушение св. Антония.

Средник триптиха. Фрагмент.

Национальный художественный музей старого искусства. Лиссабон

Перед нами фактически чистый эстетизм, основанный исключительно на наблюдениях за земной жизнью людей и не имеющий никакого отношения ни к потусторонней жизни в ее христианском понимании, ни, тем более, к каким-то более глобальным явлениям инобытийного характера. В частности, никакого духа апокалиптизма или эсхатологизма в картинах Босха нет. Он силен совсем не этим.

Подозреваю, что на этом месте Вл. Вл. совершенно не выдерживает, из его уст вырывается какое-то свирепое, совсем не свойственное его природе рычание, он вскакивает с кресла, в сердцах захлопывает лэптоп и начинает бегать по кабинету, размахивая кулаками, лихорадочно крестясь и, запутавшись в полах подрясника, падает, наконец, в изнеможении на диван, судорожно ища на журнальном столике пузырек с валокордином…

А жаль, что он не читает дальше.

Я уже понял, что слегка погорячился.

Есть, есть, дорогие друзья, и у Босха кое-что от духа сюрреализма. Успокойтесь, Христа ради! Правда, совсем не в этих огромных (и не очень) знаменитых алтарных створках с изображениями ада путем виртуозного сочетания несочетаемых элементов или в знаменитом триптихе «Искушение св. Антония», а совсем в другом. Например, в относительно небольшой доске из палаццо Дукале в Венеции, которую не всегда там можно даже и увидеть, с изображением «Восхождения в небесный рай» и в некоторых фрагментах картин с видами архитектуры на дальних планах. В венецианской доске инобытийное настроение Босху удалось передать посредством некой светозарной трубы, по которой души возводятся на небо. Хотя и достаточно прямолинейно, но, тем не менее, настроение создается. А об архитектуре и пейзажах дальнего плана я поговорю позже, так как это, на мой взгляд, общий признак инобытийности, характерный для многих старых мастеров XIV–XVI вв.

Иероним Босх.

Искушение св. Антония.

Правая створка триптиха.

Фрагмент.

Национальный художественный музей старого искусства.

Лиссабон

Иероним Босх.

Несение креста.

Искушение св. Антония.

Правая створка триптиха.

Внешняя сторона. Фрагмент.

Национальный художественный музей старого искусства. Лиссабон

Иероним Босх.

Несение креста.

Фрагмент.

Палаццо Реале. Мадрид

Питер Брейгель Старший.

Вавилонская башня.

1563.

Художественно-исторический музей (Музей истории искусства). Вена