Трясина

– Но ведь я отношусь к Норрботтену…

– Ты свободен выбирать, где лечиться – в любой части страны, а в Норрботтене нет облучения. Тебе все равно придется куда-то ехать.

– У тебя найдется еще вино?

Она пошла принесла еще бутылку, и на этот раз взяла бокал для себя.

– Есть разные круги ада, – проговорила она. – Не факт, что у тебя все будет именно так. Как ты воспринял сообщение о болезни?

Она подлила в его бокал.

– «Воспринял»? Что ты имеешь в виду?

– У некоторых это вызывает чувство горя, у других гнев. Чувство несправедливости или отчаяние. У тебя не случалось неконтролируемых приступов ярости?

Он покачал головой.

– Ну хватит обо мне, – сказал он. – Ты-то как?

– Я встретила свою половинку, – сказала она и отпила большой глоток.

На мгновение он закрыл глаза, застигнутый врасплох оглушительной радостью. Элин всегда была одна. Ему чудилось, что ее окружает тьма Кальмюрена – но, вероятно, это тень его собственного чувства вины.

– Как здорово, – проговорил он и почувствовал, что голос не слушается. – Поздравляю!

Она подняла бокал, они чокнулись.

– Кстати, она твоя коллега, тоже работает в полиции. Родом из Ирака. Ее зовут Шамари.

Вероятно, все дело в вине – но ему потребовалось несколько секунд, прежде чем до него дошло. Она смотрела на него внимательно, настороженно, словно готовясь к бегству. Неужели она так боится его осуждения?

Он поднялся с дивана, обошел вокруг столика и потянул ее из кресла, поставил на ноги, чтобы хорошенько обнять.

– Если бы ты знала, как я рад, – прошептал он. – Когда я смогу познакомиться с ней?

Элин обняла его, поначалу неуверенно. Но потом сжала крепко-крепко. Ее плечи тряслись, он почувствовал, как на шею ему упали капельки слез. Ее волосы, разлетающиеся, попали ему в лицо. Волосы ее матери.

– В эти выходные она работает, – сказала Элин и вытерла слезы. – В Норрмальме, как ты когда-то. Может быть, в следующий раз, когда ты приедешь, все получится?

Они допили бутылку и открыли еще одну, долго сидели рядом на диване. Элин показала в телефоне фотографии. Шамари на пляже, Шамари в полицейской форме.

В семь пятнадцать пришла эсэмэска от Матса Викандера.

Тот получил результаты обследования блока управления.

Слегка пошатываясь от выпитого вина, Викинг сел на метро и поехал в сторону Мэлархёйдена.

Матс сидел позади дома, рядом с плотной туевой живой изгородью, перед ним стояли два стакана с молочным шоколадом.

– А у тебя тут не наливают? – спросил Викинг.

Матс принес бутылку, налил и себе немного.

– Ты был прав, – сказал он. – В этой коробке кто-то покопался.

Викинг отпил большой глоток. Не Baileys, но почти.

– Кроме того, в нее был вмонтирован передатчик, – продолжал Матс. – В точности как ты говорил. Это поднимает целый ряд вопросов.

Викинг сидел, уставившись в туевую изгородь. По другую сторону соседи играли в бейсбол.

Матс пригубил шоколадный виски.

– Кто знал, что потерпевший будет проезжать именно в этом месте, в это время? – продолжал он. – Кому нужно было его убрать? К кому перешло руководство проектом?

Викинг закрыл глаза, увидел перед собой свою кухню. Двор с облезлыми кленами, кирпичный фасад с облупившимся цементным раствором.

– Анна Берглунд. Моя соседка. Теперь назначили ее. Все, имеющие отношение к проекту на базе, знали, что Ханс-Улов едет на совещание в Лулео.

– Соседка? Вы общаетесь?

– Нет, но я из своего окна вижу ее гостиную. Живет одна, работает на базе уже сто лет. Маркус называет ее Гроговая ведьма.

– Похоже, она не особо пользуется популярностью.

– Она асоциальна и слишком много пьет. Блок управления точно заменила не она.

– Передатчик произведен в России, – сказал Матс. – Это необязательно означает, что и преступники оттуда, но указывает некое направление для дальнейших размышлений. Следуюший вопрос – как, черт подери, им удалось его подменить?

– В ночь на вторник, – ответил Викинг. – Было темно, как в желудке, шел проливной дождь. Гараж Оскарссона был незаперт, а машину, стоящую в гараже, никто не запирает. Заходи, кто хочет. Ханс-Улов проснулся около четырех ночи. Возможно, он что-то услышал.

– И наконец, – проговорил Матс. – Ты понимаешь, что все это означает?

Викинг кивнул.

– Иностранное государство более двадцати лет имело своего агента на базе.

– Возможно, он относился к спящей сети – его приберегли для проекта такого уровня.

Матс внимательно посмотрел на него.

– Ты тревожишься по поводу рака?

Викинг сглотнул.

– Даже не знаю. Это от многого зависит. Если все плохо, то лечение, насколько понял, очень мучительное.

– Ты беседовал с психологом или психотерапевтом? Викинг покачал головой, отхлебнул большой глоток.

– Мне кажется, тебе стоило бы к ним обратиться, в больнице они всегда есть. Мне надо сделать несколько звонков. Никуда не уходи. Я сообщил Франку, что ты придешь ко мне, пообещал, что мы его навестим. Он ждет нас. Хочешь еще виски?

Викинг уселся поглубже на ротанговом диване.

– Спасибо, хочу.

По ту сторону живой изгороди кто-то удачно ударил по мячу. Всеобщее ликование.