Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

Аннеке открывает глаза и видит над собой мокрые еловые ветви с запутавшимися в них прядями тумана. Между елей мелькают огни. Слышен гул двигателей, сухие ветки хрустят под чьими-то шагами. Голоса. Говорят на ромейском, языке Империи. Они зашли на ничейную землю, нарушая все правила. Аннеке хочет подняться на ноги, но понимает, что не может сдвинуться с места. В ногах холод, по спине под платьем сбегают струйки чего-то клейкого и горячего, дышать тяжко, будто в горле увяз ком земли. Потом она видит фигуры в униформе защитного цвета. Они выплывают из тумана, как привидения. Мелькают огни, бряцает оружие. Кто-то склоняется над ней. Блёклые глаза, белёсые волосы. Лицо с оспинками. Тонкие губы кривятся в ухмылке. Аннеке знает этого человека. Августа пообещала ему корону Семгалена в обмен на определенную услугу...

- Мика. Мика, ты не ведаешь, что творишь, - шепчет она на семгальском языке. - Остановись, Мика ...

Он ухмыляется.

- Не "Мика", а Его Превосходительство, господин Наместник. А ты - все вы - по-прежнему - никто.

Её подхватывают с земли и волокут к машине. Зойи кричит - где-то очень далеко. 'Не убивайте её. Не убивайте', - молит Аннеке, но голос её уже слишком слаб. Ещё некоторое время слышатся окрики команд и гул двигателей. Потом свет прожекторов гаснет, и делается очень тихо.

Интермедия первая

'...Была Пустота, извечное несотворённое Ничто, что не имеет ни конца, ни края, и обретался в Пустоте тысячеликий Хаос, подобный клокочущему океану.

И был Тот, Кто Грезит. Он пребывал в Пустоте, созерцая Хаос, и видел сны о мирах, которым ещё предстояло родиться. Тени его снов, бесформенные и зыбкие, носились в Пустоте над океаном Хаоса, и таились в них начала всех вещей, пока ещё безымянных.

И пожелал Тот, Кто Грезит сотворить Мир в Пустоте. Из снов своих создал он Море Теней - внутреннее море в океане Пустоты, и Грот Тишины в сердце Моря. В центре Грота поместил он Мир - туманное мерцающее облако, сотканное из его снов, и были в нём звезды и луны, солнца и планеты, и мириады душ живых.

И возвёл он престолы в Гроте своём, и призвал Сновидцев из небытия. И явились они, услышав его зов, и воссели на троны, сделавшись хранителями Мира и заступниками смертных.

А Тот, Кто Грезит, полюбовавшись творением рук своих, возвратился назад в Пустоту и вновь обратил взор свой на Хаос.

А Хаос, подобный клокочущей бездне, воззавидовал Творцу и пожелал обратить в ничто всё, что было создано им.

И тогда из Хаоса вышел Странник, безликий и безымянный, и вошёл в Мир, воплотившись в народах, что населяли его.

С той поры незримо бродит он по земле, ловя души в свои тенета, и суть его - несотворённый Хаос.

И когда соберёт он все души в сети свои, настанет Конец Мира.

В день последний Сновидцы покинут свои престолы и возвратятся в небытие, и опустеет Грот Тишины. Море Теней растворится в океане Пустоты, а хрупкий Мир поглотит Хаос, воплощенье которого - Странник.

Но когда это произойдёт, ведомо лишь Тому, Кто Грезит...'

'Сборник легенд и преданий Сев. Провинции (бывш. Королевство Семгален), составленный Дамьяном Росицей, профессором кафедры культур младших народов Университета Словесности в Вильске, Ромейская Империя, год 998 от Всесожжения'

Отступник - Призраки

Многое изменилось с тех пор, как Мика Богумил (в народе прозванный Ахмистринчик, то бишь ахмистрини-экономки сынок) пришёл к власти, сделавшись наместником Северной Провинции. Правильней было бы сказать - совершил государственный переворот и незаконно захватил корону. Хотя короны той уже нет. И королевства тоже нет. Теперь здесь провинция. Северная окраина Империи. Довольно отсталая, надо заметить. А минуло всего-то десять лет. Или двенадцать? Так сразу и не вспомнишь. Быстро же они скатились. Жаль. Было королевство, аки цветущий сад, а ныне... Ещё не такое запустенье, как в восточных фемах, но уже близко, близко. А Мика... Да что Мика? Ахмистринчику плевать на свой народ. Ему были обещаны, ни много ни мало, венец и порфира Императора. Ждёт до сих пор. Наивный. Точней сказать - безумец. Похуже тех, кого держат под замком в обители Ойгена Блаженного. И он давно уже не первый фаворит Августы. Поднадоел он ей за эти годы. Бастард, белёсый варвар. Некоторые всё ещё осмеливаются произнести это вслух. Даже сейчас. Заканчивают, правда, плохо. Их головы с отрезанными языками гниют на Оружейной площади, насаженные на колья. В Вильске, нынешней столице провинции. Головы на кольях, выставленные на всеобщее обозрение. Изобретенье Мики. В Царьгороде так не делают. И при старых Вендах такого не было. Да, многое изменилось. А вот вино здесь по-прежнему дрянное. Хоть в чём-то постоянство. Кроме расценок, разве что. Вино теперь тут стоит дешевле хлеба. Местные зато довольны. Теперь у них одна отрада - хмель да забытьё... Господь Вышний, о чём я только думаю?...