Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

Плотина у двух водяных мельниц была едва ли не самым гиблым местом в Асмени. Река Немирка несла свои воды вдоль городских скотобоен, бань, мясных и рыбных рынков, ночлежных домов, кожевенных мастерских и винокурен, вбирая в себя всю грязь и нечистоты большого города - одного из самых крупных в провинции. Всё это непотребство оседало на дне рукотворной запруды, разлагаясь и отравляя миазмами близлежащие кварталы. Вода в запруде была сернисто-мутной, как в омутах Преисподней, а у самой плотины нечистые потоки завихрялись в бурлящие водовороты, закипая буроватой пеной.

В ту позднюю осень вода в запруде отсутствовала. На плотине велись ремонтные работы, и градоначальником велено было воду до времени спустить. Оголённое русло вид имело удручающий. Дно реки было скрыто под толстым слоем коричневого ила и пирамидами отбросов, сизых ракушек и гниющих водорослей. Среди лужиц застоявшейся воды пучилась туша утонувшей то ли коровы, то ли лошади. От русла реки тянуло затхлой сыростью, как из погреба.

На набережной, облокотившись о парапет, стоял относительно молодой ещё человек в сером пальто, перешитом из солдатской шинели, и посеревшем вязаном шарфе, обёрнутом вокруг шеи. В сгущающихся сумерках его понурую фигуру можно было принять за привидение - неупокоенную душу какого-нибудь поэта-неудачника или несчастливого влюблённого, закончившего свои дни в мутных водах Немирки и обречённого вечно бродить по её болотистым берегам. Впрочем, папироса-самокрутка, что тлела и дымилась в его пальцах, однозначно указывала на принадлежность к роду людей, а не призраков. Да и не те сейчас обстоятельства, чтобы бросаться в омут головой. Сказать по правде, он задумывался о таком исходе, причём не раз, но - ещё не время. А вот парочку-другую мерзавцев он бы сейчас притопил, своими руками. Вполне определённых мерзавцев. Он знает их всех по именам. "Будь он неладен!.." - процедил сквозь зубы молодой человек и поднёс самокрутку к губам. Сделав медленную, глубокую затяжку, он на пару секунд задержал дым в лёгких. Выдохнул. Дымок самокрутки был смолисто-пряный. Огонёк самокрутки помаргивал в промозглой тьме, словно чёртово око.

За рекой на центральной улице один за другим зажигались фонари. На мосту над плотиной грохотали конные повозки и самоходные экипажи, по тротуару вдоль кованой ограды чинно прохаживались горожане. Все как один разодетые и расфранченные, идут с важным видом, будто на коронацию нового императора... Или на его же похороны... В последнее время народ в провинции веселится безудержно и с каким-то надрывом, будто каждый раз - последний. Новости способствуют. Молниеносная война, которая длилась всего сутки, закончилась перемирием - позорным для Дуумвирата и триумфальным для Августы. Спорные территории отошли к Ромейской Империи. Но затишье было недолгим. Дуумвират просто собирался с силами. Точнее, с мыслями. Король Антраума - в Дуумвирате он всем заправляет - долго раскачивался, и наконец принял решение. И теперь воздушные корабли Дуумвирата громят приграничные города Ромеи. Города Северной Провинции, чтоб быть точным. Войска Августы отступают, оставляя за собой целые мили выжженной земли. Обычная тактика - ни себе, ни врагу. С северо-запада вглубь Империи идут вагоны с беженцами. По Вещателю об этом не говорят, но всем известно - слухами земля полнится, - что по тем вагонам начала гулять морова язва. Беженцев везут в грязи и скученности, врачей и санитарных надзирателей на всех не хватает, и вот результат. Многие умирают в дороге, их хоронят в неглубоких могилах вдоль рельсов. Тела умерших не сжигают и не забрасывают известью, как полагается, а это значит, что зараза ползёт дальше... Впрочем, Севаст говорит, что к весне всё закончится. Договорённость уже есть. Вариант, который устроит всех. Ромейская Империя никогда ещё не воевала с Эвероном и Антраумом. Дуумвират тоже не желает портить отношения с Советом Смотрителей. А если в Цитадели окопались негодяи и безумцы, значит, их нужно подвинуть. И Северная Провинция как разменная монета...

Молодой человек извлёк из кармана пальто хронометр, поднёс его к глазам и стал всматриваться в циферблат, пытаясь разглядеть в темноте положение стрелок. С началом боевых действий в провинции ввели комендантский час. А ещё местные до смерти боятся мобилизации. Всё надеются, что воевать будет регулярная армия, а они отсидятся под юбками своих благоверных. Впрочем, чего ещё от них ожидать? Земля тут гнилая, и воздух с гнильцой, и народец здешний под стать - гниловатый... Спрятав хронометр, молодой человек с омерзением взглянул на зловонное русло, затем перевёл взгляд на противоположный берег, где в сумерках виднелись очертания водяной мельницы и складских помещений. Сделав последнюю затяжку, он швырнул папиросу через парапет - описав в воздухе красноватую дугу, окурок шлёпнулся в ил и зашипел. Повторив вполголоса: "Будь он неладен!", молодой человек сунул руки в карманы пальто и двинулся в сторону главной улицы