Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

Фраза, что называется, повисла в воздухе - а впрочем, человек, её произнёсший, ни к кому и не обращался. В гостиничном номере он был один. Юстин Варда - такое имя значилось в его удостоверении Квестора - полулежал в медной ванне, свесив руку через край и уставившись на собственное колено, возвышавшееся над поверхностью воды. На бортах ванны таяла, шипя, мыльная пена, в маленьких жаровнях на треножниках, расставленных по углам ванной комнаты, курились благовония. Квестор откинул со лба мокрые волосы и протянул руку к стеклянному столику на кованой ножке, стоящему возле ванны. Нашарив на столешнице кисет и листы тонкой прозрачной бумаги, он неторопливо свернул самокрутку и, чиркнув серной спичкой, раскурил первую за этот день порцию юклы.

Смолисто-пряный дымок поднимался к потолку, смешиваясь с ароматами сандала и мирры. Квестор стремился вести строгий учёт количеству юклы, выкуренной за день. Злоупотребление зельем могло привести к неприятным последствиям вроде дрожи в пальцах и грёз наяву, но употребляемое в разумных количествах, оно проясняло мысли и успокаивало нервы. Это было именно то, в чём так нуждался сейчас Квестор - ясное течение мысли и душевное спокойствие.

Он почувствовал нарастающее раздражение, едва ступив за ворота города. Это был даже не Асмень, центральный город Дольних Земель, в котором присутствовали некоторые зачатки цивилизации. Это был насквозь провинциальный Лемар, где в большинстве домов не было водопровода, а по улицам бродили волы и яки, запряжённые в телеги. Впрочем, даже Вильск, считавшийся столицей провинции, по сравнению с Царьгородом казался медвежьим углом. Несмотря даже на то, что в каменных домах Вильска имелся водопровод с горячей водой и газовое освещение, а кое-где были даже автоматические подъемники для господ, которым лень взбираться по лестнице на своих двоих. По столичным улицам носились двухместные и четырехместные машины-"псиллы" и лёгкие экипажи, запряжённые благородными скакунами, а тягловых яков не было и в помине, но всё равно - село селом. Провинция.

Откомандировывая Квестора во Всесвятский гарнизон, начальник конторы предупредил его об общей отсталости северного приморья и соответственно, отсутствии должного уровня комфорта. Квестор принял это известие стоически, отметив про себя, что он имеет всё же право на элементарные удобства. В частности, на горячую ванну, подогретое вино и тёплые полотенца после утомительной дороги.

Уже по пути в Дольние Земли Квестор принял решение, что во Всесвятском гарнизоне он не появится. Ему ничуть не улыбалось провести сутки, а то и больше, в компании солдатни и неотёсанного офицерья. К тому же в казармах нет никаких удобств, кроме жёстких коек и бетонных душевых, в которых наверняка не будет горячей воды. Квестор решил направиться прямиком в Лемар, расположенный всего в нескольких милях от Всесвятска. В Лемаре, по крайней мере, найдутся приличные гостиницы. Ну а солдатам не составит труда доставить пленного в город, благо "псиллы" в гарнизоне имелись.

Дорога в Дольние Земли оказалась не столько утомительной, сколько унылой. Квестор сидел, откинувшись в мягком кресле крылатой машины-птерикса, и рассеянно смотрел сквозь застеклённый борт. Серебристое крыло за бортом машины слегка подрагивало, рассекая встречный ветер. Внизу проплывали тёмные массивы лесов, пустынные поля, кое-где уже припорошенные снегом, и свинцово-серые ленты рек. Юстин Варда был чистокровным ромейцем - уроженцем Царьгорода. Щедрое солнце Ромеи окрасило его высокие скулы в благородный бронзоватый оттенок. Аристократичные черты его лица оттеняла щёгольская бородка, а угольно-чёрные волосы были гладко зачёсаны и умащены ароматическим воском. Это было одним из главнейших правил его жизни - выглядеть прилично при любых обстоятельствах. Некоторые ромейцы, по долгу службы оказавшиеся в этой дыре, начинали пренебрегать своей внешностью, а иные опускались даже до того, что принимались гладко выбривать себе лица и обрезать волосы, на манер аборигенов. А кое-кто будто бы даже путался с местными зеленщицами и трактирными подавальщицами. Наговоры, скорее всего. Но что правда, то правда - семгальские девицы частенько заглядывались на ромейских мужчин. Не удивительно. Здешних лапотников Господь Вышний обделил многим, и красотой в том числе...

Квестор отвернулся от окна и взглянул на пилота, сидевшего по левую руку от него. Пилот был семгальцем - из тех, кто прошёл военную школу и довольно сносно владел Высоким Языком Империи. Квестор не испытывал особого доверия к этим дикарям, даже к тем, кто присягнул Августе. Но, по крайней мере, пилот был не из этих белёсых приморцев, и не из желтоволосых лесовиков Сумерязи. Тёмные волосы и глаза выдавали в нём уроженца Разлога-Срединных Равнин. Представители этой народности внешне чем-то напоминали ромейцев и видом своим не так оскорбляли его чувство прекрасного.

- Это правда, что приморцы закапывают молоко в навоз, чтобы изготовить сыр? - спросил Квестор на языке Империи.