Трясина. Год Тысячный ч.1-2 (СИ)

Какой-то слепой попрошайка, сидевший на паперти, назвал судью по имени. Господин Пелягриус не обратил на него внимания.

- Тут такой холод, рыбка моя, а на тебе всего лишь это плохонькое пальтишко. И ты, наверное, проголодалась. Скорей идём ко мне домой, там ты отогреешься и поешь, как следует, - ворковал судья.

Девочка отступила и спряталась за спину слепца, который уже поднялся на ноги и поудобнее перехватил свой посох.

- Никуда я с вами не пойду, - сказала она. - Я не хочу, чтобы вы меня удочеряли.

- Но... как же так?

Судья почувствовал растерянность. Он не был готов к такому повороту событий.

- Девочка, ты поступаешь нехорошо. Твоя настоятельница пообещала госпоже Сор... то есть мне, что...

- Моя настоятельница умерла, я теперь сама по себе, - перебила его девочка. - И вы мне не отец. Отстаньте от меня.

Господин Пелягриус взглянул на девочку, потом на слепца. Тот стоял, сжимая в руках посох, и вид у него был не слишком дружелюбный.

- Чёрт... - пробормотал судья, отступая.

Ему ни разу в жизни не приходилось драться. Он вообще испытывал отвращение к любым формам физического насилия. Слепец, конечно, не был серьёзным противником, но он мог вцепиться ему в рукав и изорвать дорогую шубу.

- Нара, пойдем отсюда, - тихо сказал слепец.

Девочка взяла его под руку, и они поспешно двинулись прочь от храма. Судья ошалело смотрел им вслед. 'Вот, гадство! - выругался он про себя. - Боженька, неужто Ты допустишь?..' Услышав за спиной какую-то возню, судья обернулся. Дьячок, бренча ключами, тщательно запирал двери храма. И тут судью осенило. Он шагнул к дьячку и принялся что-то шептать ему на ухо.

***

Ян и Нара отошли довольно далеко от храма, когда их нагнал дьячок.

- Постойте! Постойте! - кричал он.

Они остановились. Дьячок слегка запыхался от быстрого бега.

- Кротость и человеколюбие Господа Вышнего не ведают границ, и ныне Он призывает вас в обитель свою, дабы обрели вы там приют, - сказал он.

- В каком смысле? - спросил Ян

- Кажется, он предлагает нам заночевать в храме, - прошептала девочка.

- За какие такие заслуги? - хмыкнул Ян.

- Ведомо ли вам слово "милосердие"? - спросил дьячок.

Ян покачал головой.

- Знал, да забыл. Пойдём, Нара.

- Да подождите же! - воскликнул дьячок, бросаясь следом. - Вы, видно, не понимаете. Это мой собственный почин. Обет во спасенье души моей грешной. Каждый день я оказываю посильную помощь всем обиженным судьбой - слепым и хромым, безногим и расслабленным, золотушным и прокажённым. А также юродивым и слабоумным. А с наступленьем холодов в нашем храме ночуют бездомные, получая и кров, и пищу.

Тут дьячок слегка приврал. Храм не ночлежка, а раздачей бесплатной похлёбки занимается Служба Гражданского Надзора. Но почтенный судья так щедро заплатил, а от правил можно разок и отступиться. Один-единственный разочек. Это, конечно же, грешно, но он непременно приступит к исповеди и во всём покается, как только его духовник вернётся в Лемар.

- Обойдёмся как-нибудь, - сказал Ян.

- Ну, Ян! - зашептала девочка. - Я в курсе, что ты недолюбливаешь храмы, но послушай! Уже начинает смеркаться, а нам надо где-то заночевать. Ночлежку закрыли, а стучаться в чужие дома я больше не хочу.

- Истину слышу из уст дитяти сего, - заулыбался дьячок.

Подобрав рясу, он устремился в сторону храма. Девочка последовала за ним, таща за руку Яна.