Трибунал для Иисуса. Особое мнение российского судьи

«И, когда еще говорил Он. вот Иуда, один из двенадцати, пришел, и с ним множество народа с мечами и кольями, от первосвященников и старейшин народных» (Мф. 26:47; Мк. 14:43). Лука подчеркивает, что Иуда шел впереди процессии (Лк 22:47). а в Деяниях апостолов он прямо говорит об Иуде как о «вожде тех, которые взяли Иисуса» (Деян. 1:16). Это можно понимать так, что он возглавлял процедуру ареста. При проведении правового исследования на этот момент стоит обратить внимание.

После поцелуя Иуды стражники подошли, «возложили руки на Иисуса, и взяли Его» (Мф. 26:50; Мк. 14:46). Иоанн дополняет, что после этого Иисуса связали и увели с собою, а ученики Иисуса в страхе разбежались.

Сопротивления при аресте оказано не было, если не считать инцидента с Петром, который выхватил меч и отсек ухо первосвященническому слуге.

Кто принимал решение и производил арест Иисуса?

Решение о взятии Иисуса под стражу, вероятно, принял синедрион. Хотя некоторые историки пытаются приписать инициативу Пилату. А вот производился арест, судя по всему, не без участия римлян.

В Евангелиях относительно этого эпизода усматривают расхождения. Если у синоптиков сказано, что Иуда пришел с народом от первосвященников, то согласно Иоанну — Иуда привел отряд «воинов и служителей от первосвященников и фарисеев». А арестовали Иисуса «воины, тысяченачальник и служители иудейские» (Ин. 18:3,12). Некоторые историки считают. что Иоанн допустил здесь неточность. Однако о начальниках, у которых Иуда побывал перед арестом Иисуса, упоминает и Лука (Лк. 22:4). На этом основании можно предположить, что костяк отряда составляла не храмовая стража, а вооруженные римские воины во главе со своим командиром.

А. И. Лопухин в своем комментарии к соответствующим стихам Евангелия от Матфея писал: «Как видно из сопоставления евангельских заметок, разбросанных в разных местах, он (Иуда) вел за собою отряд римской когорты с хилиархом[151], первосвященнических служителей и рабов».

Римская когорта[152] насчитывала до 600 человек. Необходимости в таком количестве воинов, да и самой возможности выделить столько людей, — не было. Отряд, видимо, представлял часть центурии, то есть менее 100 человек. А возглавлял этот отряд, скорее всего, центурион (сотник), а не тысяченачальник (хилиарх или военный трибун)[153].

А. П. Лопухин полагал, что присутствие на совещании у первосвященников военных начальников было обусловлено необходимостью «регулирования мер взятия под стражу». А вот израильский юрист X. Коэн пошел дальше. Он попытался доказать, что приказ об аресте Иисуса отдал сам Понтий Пилат, который никогда не сделал бы этого, если бы арест не соответствовал римским интересам.

Той же по сути точки зрения придерживается и В. Фрикке. Он утверждал, что Евангелия «могут быть признаны достоверными только при следующем условии: римляне отнеслись к Иисусу с подозрением уже после того, как его приход в Иерусалим вызвал переполох, причем значительный. Будучи непримиримым в вопросах веры. он. вероятно, рассматривался как потенциальный бунтовщик. Именно по этой причине он был задержан военными властями, а окончательный суд был произведен над ним во время краткого военного разбирательства».

Итак, у Лопухина и других христианских богословов — инициатива исходила от Каиафы. У Коэна и Фрикке — от Пилата. Кто из них прав в своем предположении — станет ясно по ходу дальнейшего повествования.

Иная позиция в этом вопросе высказана М. Абрамовичем. Пытаясь доказать в своей книге об Иисусе, что римляне не участвовали в Его аресте, он полагал, что под «тысячена-чальником» надо понимать не римского военачальника, а руководителя еврейской храмовой стражи. Соответственно, под «отрядом воинов» — отряд той же стражи. Но затем Абрамович утверждает, себе же противореча, что этот «арест не был санкционирован синедрионом, так как по его процедуре даже подозреваемого в убийстве нельзя было арестовать без суда или наличия достоверных улик против него (В Sanhedrin 101а)».

В своем стремлении снять обозначившееся противоречие Абрамовичу не оставалось ничего другого, как заявить, что «в этом случае первосвященник действовал на свой страх и риск». А цель при этом была одна — отвести смертельную опасность, нависшую над ним самим и его родом, поскольку «Пилат, желавший правдами и неправдами оправдаться перед императором, лихорадочно искал доказательства заговора в верхах Иерусалима».

В этих рассуждениях М. Абрамовича обоснованной выглядит лишь ссылка на трактат Санхедрин. Но ей-то как раз можно найти логичное объяснение, если предположить, что содержавшийся в нормах древнееврейского права запрет на производство ареста (без достаточных на то оснований) до начала судебного разбирательства как раз и явился одной из причин, побудивших иудейских иерархов обратиться за помощью к Пилату. Таким образом, они смогли произвести арест, формально не нарушая свой закон.