Читаем Трибунал (сборник) полностью

Трибунал (сборник)

Картина вторая

Обстановка аэропорта. Радио сообщает о взлете и посадке очередных рейсов. Посреди сцены стоит Прахов с багажной тележкой и с фанерной табличкой, на которой написано «Mr. Philip Philip». К нему подходит молодой человек с двумя большими чемоданами на колесиках и рюкзаком за спиной.

Филипп ( широко улыбаясь ). Здравствуйте.

Прахов ( недоверчиво ). Мистер Пхилип?

Филипп . Филипп.

Прахов ( смотрит на Филиппа, поворачивает к себе табличку, где написана фамилия. Филиппу ). А документик ваш можно посмотреть?

Филипп . Вот?

Прахов . Что «вот»? Где «вот»? Ваш ( с трудом выговаривает ) ай-ден-ти-фикейшн. Паспорт или заменяющий документ.

Филипп ( недоуменно пожимает плечами ). У меня уже смотрели. Но если это нужно… ( Протягивает паспорт. )

Прахов ( читает ). Пхилип Пхилип. Это имя или фамилия?

Филипп . Обе. Имя Филипп и фамилия Филипп.

Прахов . А здесь написано «Пхилип Пхилип».

Филипп . Это имя греческое.

Прахов . И что, если греческое, значит, надо говорить «Пхилип»?

Филипп . Говорить надо «Филипп», а писать через «пи эйч». Так все слова от греков: Филипп, Философия, Филармония, Филадельфия.

Прахов . Фигня. Между прочим, здравствуйте, мистер Пхи… извиняюсь, Филипп. ( Заглядывает в бумажку ). Хау ар ю?

Филипп . Файн. Приятно вас видеть. А вы, я извиняю, кто?

Прахов . Прахов, президент интернет-агентства «Русский Гименей». По поручению невесты должен вас встретить и препроводить к месту. ( Перекладывает чемоданы Филиппа на тележку. ) Вас уже все ждут с нетерпением. ( На ходу. ) Между прочим, выбор ваш целиком одобряю. Очень интеллигентная русская семья. Отец занимает важный пост, мать имеет среднее музыкальное образование. Окончила школу по классу баяна. Ну а сама Клавдия — это клад, это чудо. Красота, талант, образование, фигура точеная ( изображает руками фигуру Клавы ). А Достоевского — назубок. Да и вашу американскую литературу неплохо знает. Хемингуэя, Фолкнера, Апдайка…

Картина третья

Квартира Былкиных.

Былкин . Так о чем мы говорили?

Надежда . Не помню.

Былкин . Это у вас фамильное — ничего не помнить? Зато я помню. Мы говорили о черной этой. И зачем же ты ее покупала?

Надежда . Не зачем, а для кого. Для гостей. Потому что придет американец, придет Коблов. Причем сам позвонил и сказал, что придет.

Былкин . Ясно, что придет. Конец месяца. Время сбора дани.

Надежда . А зачем он к нам едет? Почему не берет прямо на работе?

Былкин . Неужели непонятно? На работе мне могут подсунуть меченые купюры, а я ему. А здесь через мои руки прошли, меня не схватили, значит, все в порядке.

Надежда . Тем более что ты ему как бы друг.

Былкин . Вот именно «как бы»! Это раньше мы с ним кореша были, когда вместе в институте и на партийной работе, а теперь он большими делами ворочает, на машине с мигалкой ездит. А мы на своей «хёндайке».

Надежда . А кто ж тебе виноват? Ты в девяносто первом из партии вышел и никуда не вошел, а он вошел.

Былкин . Я вошел, да не в ту дверь. Промахнулся. А он попал в точку. Кто мы ему теперь? Небось уже и не помнит, как за тобой ухлестывал.

Надежда . А мне кажется, он и сейчас на меня поглядывает.

Былкин . Ну да, больше ему не на кого поглядывать, как на тебя!

Надежда . А что ж, на Ленку, что ли, свою смотреть будет? Вам же, мужикам, свое всегда приедается… Да на меня и другие мужчины еще обращают внимание. Особенно летом. Когда я на каблуках и в мини-юбке.

Былкин . Пора на макси переходить. А про икру так и не сказала, почем брала.

Надежда . А если скажу, будешь ругаться?

Былкин . Буду. Но ты скажи шепотом. ( Надежда шепчет. ) Что-о-о?! ( Надежда шепчет. ) Ты в своем уме?! Да мне никакой зарплаты на это…

Надежда . Но мы, слава богу, на зарплату и не живем.

Былкин . Не намекай. Да, признаю, приходится брать взятки. И только ради тебя и Клавки. Сам бы я ни за что. Потому что я родился честным человеком и в детстве ничего не крал, кроме папирос у отца. А теперь беру, пока дают и еще не поймали. А вот на пенсию вышибут, тогда кто мне чего даст? Если на зарплату нельзя жить — на пенсию, думаешь, можно?

Надежда . А зачем тебе на пенсию, ты у меня еще в силе.

Былкин . В силе не в силе, а Коблов уже намекал, что пора подумать.

Надежда . С чего это вдруг? Если он таких, как ты, поразгоняет, сам-то на что жить будет?

Былкин . Будет жить еще лучше. Наберет молодых, понаглее и поухватистей, они ему будут побольше отстегивать.

Надежда . А ты мало даешь?

Былкин . А с чего я дам больше? Мне меньше стали давать, я ему меньше. Это ж там, где он сидит, придумывают всякое, как это, ноу-хау против бюрократии. Чтоб все через Интернет, онлайн, без бумажной волокиты. А без волокиты, кто мне чего даст? Мне не дадут, я вам не дам, вы ему не дадите. Он обидится на вас, вы — на меня. А чего обижаться, это ж не я, это вы придумали без волокиты вот и живите без волокиты, без домов в Майами и счетов в швейцарских банках. И я буду. Честно. Зато остаток жизни на пенсии проведу, а не на нарах.

Надежда . А какая у тебя будет пенсия?

Былкин . Повышенная. Тысяч пятнадцать.

Надежда . Пятнадцать? Ты что, смеешься? Нам с Клавкой пятнадцать на туалетную бумагу не хватит.

Былкин . А вы ее экономьте, за желудком следите. Вам ни на что не хватит, а люди и этим обходятся. На эти деньги питаются, одеваются и за квартиру платят.

Надежда . Как же они живут, когда кило мяса стоит…

Былкин . А они без мяса. Вегетарианцы.

Надежда . Но все-таки люди людям рознь. А у тебя ж заслуги…

Былкин . Заслуги все в пятнадцать тысяч уложат. Стаж, премии, ордена, медали и зарплату за последние годы.

Надежда . А остальное?

Былкин . Если ты о том, что сверх зарплаты, так это учитывают не в собесе, а в прокуратуре. Статья 290, часть вторая, до двенадцати лет.

Надежда . Да ладно тебе. Если что — откупимся, не впервой. Слава богу, прокуроры у нас не вегетарианцы, тоже свое берут.

Былкин . Какие берут, какие — нет.

Надежда . Где такие, что нет? Покажи.

Былкин . А у нас в округе такой, Мирилюдов. Не берет, живет в двухкомнатной квартире. На работу ездит в троллейбусе.

Надежда . Прокурор в троллейбусе? Какой ужас! Вот страна! Правду Клавка говорит, что здесь жить нельзя.

Клава ( входит из другой комнаты ). Ну что же мне все-таки надеть?

Надежда . Господи, ну что за проблема? У тебя остались школьные наряды.

Клава . Какие?

Надежда . Да вот хоть платье, которое мы тебе для выпускного бала справили. Посмотри, какая красота! Какие вытачки, рюшечки! И размера ты достигла того же. И выглядеть будешь как семнадцатилетняя. Прямо хоть под венец.

Клава . Мам, ты смеешься? Какой там венец!

Надежда . Нет? Тогда вот джинсы. Тоже с десятого класса. И совсем новые, как будто и ненадеванные.

Клава . А мне как раз новые ни к чему. Но если здесь распороть, тут порвать, а там обкорнать… Вот, папуля, и никакого расхода. Так что ты становись на честный путь, и мы с тобой тоже. Ладно, сейчас переоденусь и сбегаю в парикмахерскую.

Былкин . Ты что? А американец?

Клава . Я быстро. А он если появится, займите его пока разговором.

Надежда . Ой! А я даже не знаю, о чем с ним говорить.

Былкин . Я тем более.

Клава . Тоже задача! Поговорите о погоде, как долетел, инфляция, налоги, курс доллара, расовые проблемы, перезагрузка, Афганистан, акт Магнитского, закон Димы Яковлева, гей-пропаганда. В общем, разберетесь.

Уходит.

Былкин . Все-таки не нравится мне это.

Надежда . «Это» — что?

Былкин . Я не понимаю, зачем ей этот американец, что для нее эта Америка.

Надежда . А ничего. Это для нее какая-то абстрактная территория. Мираж. Сказка. Ей кажется, что уедет в Америку — и все ее проблемы сами собой решатся.

Былкин . А ты одобряешь.

Надежда . Нисколько. Я даже против. Но ты знаешь, мне эта Америка иногда снится, и так явственно, как будто я там родилась.

За окном сирена спецсигнала, сцена озаряется переливчатым светом мигалки.

Былкин . Что там? Полиция?

Надежда . Сейчас посмотрим.

Звонок в дверь. Надежда спешно охорашивается перед зеркалом, бежит к дверям, возвращается с Кобловым и Володей .

Коблов . Привет дому сему!

Былкин . Здравствуй. А я смотрю, кто-то со свистом прикатил. Думал, полиция или «Скорая помощь».

Коблов . А я и есть «Скорая». Вот тебе лекарство для профилактики. ( Протягивает бутылку виски. )

Былкин ( читает ). «Блюе лабел». Хорошее?

Коблов . Блю лейбл. Лучшее. Мне для друга ничего не жалко. Кроме времени. Бывает непросто выкроить. С тех пор как возглавил антикоррупционную службу…

Володя . В ранге министра.

Коблов. …для личной жизни времени не остается. В восемь ухожу из дому, и хорошо еще, если к полночи вернусь. Коррупцией все пронизано. Снизу доверху. Никто ничего не боится. И что интересно, чем больше с этой коррупцией боремся, чем больше антикоррупционных структур создаем, тем больше ее и становится.

Володя . А потому, Геннадий Семенович, что этим структурам тоже кушать хочется.

Коблов . А ты помолчи. Слишком разговорился. Тебе по твоему положению помалкивать надо и поддакивать начальству. Вот и этот ничего не боится. Кстати, позвольте представить. Володька, мой пресс-секретарь. Довольно наглый тип. Развязный, за словом в карман не лезет. Вчера, между прочим, в телешоу участвовал, как раз речь шла о коррупции… Ты не видел?

Былкин . Виноват, я не все программы смотрю.

Коблов . А эту стоило посмотреть. Он там сказал… Ну скажи сам, что ты сказал.

Володя . А что я сказал? Правду сказал. Я всегда говорю правду, только правду и ничего, кроме правды.

Коблов . Ну и нам изложи.

Володя . Излагаю. Встал вопрос, на ком коррупция держится и кому нужна. Я сказал: вам и нужна. Вы же все, одни и те же лица, ходите с канала на канал, размахиваете руками, спорите, откуда она начинается, снизу или сверху, головку к потолку задерете, она у вас от вашей же храбрости безумной закружится, и опять спускаетесь вниз, к полицейскому, который во всем виноват. И бежите на другой канал ту же воду толочь в той же ступе. И сами вы знаете, и зрители знают, что от ваших споров никакого проку не будет никому, кроме вас самих, в том, что очередной раз в «ящике» помелькаете и какую-то выгоду для себя лично из этого извлечете. А коррупция останется, и нам всегда будет с чем бороться.

Коблов . Видишь, какой златоуст.

Былкин . Да. ( Володе. ) А вы не боитесь прямо такие слова по телевизору говорить?

Володя . А чего бояться? Меня для того и зовут, чтобы я делал вид, что я такой бесшабашный, и другие с тем же туда идут. Но все понимают, что мы играем в игру «да и нет не говорите, черный с белым не берите», а все остальное — сколько угодно. И чем острее, тем лучше.

Былкин . Да, интересно. ( Коблову. ) А ты что ж супругу не взял?

Коблов . Ленку-то? Так она ж у меня акула капитализма. Вся в делах. Сейчас в Марсель умотала на переговоры о строительстве нового крупнотоннажного танкера. Ты представляешь, я передал ей свой бизнес, а она, слабая женщина, во какими делами ворочает. Двенадцать нефтеналивных танкеров. Целый флот. Я ее так и зову: адмирал флота. Ну, а вы как живете?

Былкин . Да мы так, существуем. Без танкеров. Как все честные люди, практически на одну зарплату.

Коблов . Не прибедняйся.

Былкин . Я не прибедняюсь. Я боюсь.

Коблов. А ты не бойся. Знай свое место, лишнего не бери, за рамки не выходи. Полагайся на интуицию, помни, что если ты, допустим, генерал-лейтенант, то тебе не надо строить дом в семь этажей, когда у генерала армии только шесть. Тем более в наше время, когда эти все, кому делать нечего, всё высматривают, вынюхивают, на мобилки снимают, в Интернете выкладывают. Вот! Демократия, мать ее задери.

Былкин. Да, дожили. Никакого уважения к исконным этим, вот, да, обычаям, никакого. Мой дед был председателем сельсовета, так ему всегда кто — поросенка, кто — курочку, кто — десяток яичек. Проявляли уважение, и при чем тут коррупция. Слова такого не знали. А теперь все грамотные, техникой овладели, а стыд потеряли. Приходит отрегулировать чего-нибудь такое, чего ему нужно, а в пуговице видеокамера, в галстуке микрофон, и денежка помечена изотопами. Тю-тю-тю-тю. Такие все умные стали.

Коблов . А что ты хочешь? Двадцать первый век, дураки все в двадцатом остались. Теперь все такие дошлые, ушлые. А ты будь еще дошлее, еще ушлее и прежде времени в панику не впадай. Пока я в силе, тебя в обиду не дам. Не зарывайся, живи спокойно, выдавай дочку замуж. Я правильно понял, за американца?

Былкин . Ну да, приехал знакомиться.

Коблов . А почему за американца? Своих парней, что ли, нет?

Былкин . Да я тоже так говорю.

Надежда . Ну да, он говорит. А она говорит: какие парни? Все алкоголики да голубые.

Коблов . А в Америке что? Ну, алкоголиков, допустим, поменьше. А голубых поболее, чем у нас. Но у нас-то мы боремся с этим злом, а там… Особенно в Сан-Франциско. ( С неожиданным воодушевлением. ) Идешь где-нибудь по парку, а тебе навстречу в обнимку влюбленные парочки: он и он, она и она. ( Преображаясь. ) Но у нас это зло когда-нибудь искореним. ( Володе. ) Как думаешь, Вовик, искореним?

Володя . Непременно.

Коблов . Так что с этим разберемся. Но если Клаве политика наша не нравится…

Былкин ( поспешно ). О политике мы не говорим.

Коблов . Почему нет? Советская власть давно кончилась, сегодня можно и о политике.

Былкин . Сегодня можно, завтра нельзя, лучше не привыкать. Потом отвыкать будет трудно. Но она не о политике, а вообще говорит, у нас это вот — экология, климат, люди, все это как-то вот это…

Коблов . Ну, тут ее понять можно. Климат у нас, ничего не скажешь, суровый, над экологией мы работаем, а люди… по отдельности — да, плохие. Но народ… народ хороший. В целом. Хотя духовности не хватает. Особенно среди молодежи. Живут сегодняшним днем. Прошлое не вспоминают. Я спрашиваю племянника, с кем была Великая Отечественная война. Он говорит: с чеченцами. Кто такой Юрий Гагарин? Олигарх. А Максим Горький? Бывший мэр Нижнего Новгорода. Ничего не знают, в уме только деньги, деньги, деньги. А благо Родины, а духовность…

Володя . Когда я слышу слово «духовность», я хватаюсь за пистолет.

Былкин . За травматический?

Коблов . Это он шутит. Геббельса повторяет. А духовности ведь и правда нет. Патриотизма тем более. Молодые люди трудиться не хотят, от армии уклоняются. Придумывают сказки про дедовщину. А хоть бы и дедовщина, так это же школа. Эти деды, старослужащие, из домашних хлюпиков мужиков делают. Но хлюпики пошли умные чересчур. Чуть что — мамочек вызывают. А те, не разобравшись, в чем дело, пишут министру обороны, прокурору, Страсбургским судом стращают, позорят нашу страну.

Надежда . А где ты так загорел? В Турции?

Коблов. В Турции? Ты что, Надюша! Я похож на того, кто ездит в Турцию? Там уже столько наших! Везде русская речь: сэйл, шопинг, хау мач.

Былкин . А я в Интернете читал, ты большую яхту купил.

Коблов . Ну да, трехпалубную. Но у некоторых бывают побольше. Денег ухлопал кучу, зато удовольствие ни с чем не сравнимое.

Былкин . Как говорится, у богатых свои привычки. А где ты ее держишь?

Коблов . А то ты не знаешь. Если уж в Интернете прочел про яхту, то там же пишут, что лодку держу на Мальте. Подальше от налоговой службы и завистливых глаз.

Былкин . Туда лететь далеко.

Коблов. И утомительно. Даже бизнес-классом.

Надежда . А что Дима? Он сейчас в каком классе?

Былкин ( иронически ). Тоже в бизнес?

Коблов . Двадцать копеек. Ну, в общем-то в бизнес. Высшая школа экономики, город Лондон.

Былкин . А-а!

Надежда . А-а!

Коблов . Хочется дать мальчишке то, чего у нас не было. Хорошее образование. Будет знать экономику, английский у него уже и сейчас как родной. К тому же призывной возраст лучше там переждать.

Звонок. Надежда бежит к двери, возвращается с Немиловым . У него в руках две гвоздики.

Надежда . А почему две? Живым четное число не дарят.

Немилов . А я четное и не дарю. Одну вам, другую Клаве. Здравствуйте, Степан Петрович! ( Коблову и Володе. ) Здравствуйте.

Былкин . Здравствуй, Вадик. ( Коблову. ) Вы не знакомы? Поэт Вадим Немилов. А это руководитель антикоррупционной службы…

Володя . В ранге министра.

Былкин. …наш известный политический дея…

Немилов . Можете не представлять, кто ж не знает. ( Володе. ) А вы тоже в ранге министра?

Володя . Я в ранге пресс-секретаря. Владимир.

Немилов . Вадим. Я сразу понял, что кто-то важный приехал. Во дворе машина с мигалкой, а у подъезда какие-то мужики с вопросами, что, куда, к кому, а один меня прямо до вашей, Степан Петрович, двери проводил и не отошел, пока не убедился, что хозяева действительно меня ждут.

Коблов . Такая жизнь. Служба безопасности свое дело знает. Особенно после моих выступлений по поводу традиций российского патриотизма. Приходится быть начеку.

Немилов . Кто-то на вас покушается?

Коблов ( перекрестившись ). Пока бог миловал, но письма с оскорблениями и угрозами получаю. Между прочим, с текстом в вашем блоге меня тоже ознакомили.

Немилов . Правда? А я думал, до вас мой писк и не доходит.

Коблов . Да это не писк, а, я бы сказал, рычание.

Немилов . Не рычание, а возражение.

Коблов . А кто вы такой, чтобы возражать?

Немилов . Я гражданин своей страны.

Коблов . Ну, граждане — это мы все. А что вы как гражданин для своей страны полезного делаете? Блоги в Интернете ведете? Да этот Интернет ваш не что иное, как международный забор, на котором можно писать все что хочешь, как в общественном туалете. Блогер! Слова-то какие-то у нас пошли. Блогеры, дилеры, провайдеры, промоутеры, девелоперы, мерчандайзеры, а еще у нас этот есть, этот… как его… ом-бундсмен.

Былкин . Кто-о-о?

Коблов . Ты знаешь, я такое слово два раза подряд произнести не могу. Защищает права человека.

Былкин . Официально?

Коблов . Официально. И зарплату получает хорошую.

Былкин . А я думал, те, которые за права человека, сами в тюрьме сидят.

Коблов . Ну, это раньше было. Но теперь у нас государство демократическое. Что и позволяет нашему блогеру писать в его блогах все что хочется.

Немилов . А вы против?

Коблов . Почему же? У нас свобода слова. Пока. Так что, если ничего другого не умеете, пишите. Что вы там про меня писали? Что я с коррупцией борюсь и сам в ней участвую?

Володя . Правильно. Чтобы с ней бороться, надо знать ее изнутри.

Былкин . Вадик! Как ты смеешь оскорблять уважаемого человека?

Коблов ( Былкину ). Не мешай ему, Степа, пусть говорит. Ну, допустим, вы правы и мы все, про кого вы пишете, плохие. А что делать? Ведь мы не с неба свалились. Какое общество, такие и мы. Вы все кричите: полиция плохая, прокуроры плохие, депутаты плохие, — а где же взять других? Мы же все из народа. Мы его часть. Какой он, такие и мы. За что он нас и любит, а к таким, как вы, относится с недоверием.

Надежда . Что за глупая порода эти мужики! Как сойдутся, так тут же начинают друг друга задирать. И было бы из-за чего. Из-за политики! А ведь о ней спорить — все равно что о погоде. Она какая есть, такая есть. Вот лучше пирожков отведайте. Кажется, удались.

Коблов . Сейчас проверим. О! Делишес! А помнишь, Степа, когда мы студентами были, так, бывало, одними пирожками и питались. Жареными. С мясом — по десять копеек, а с капустой, рисом или повидлом — по пятачку. На каждом углу продавались.

Надежда . Неужели такую дрянь ели?

Коблов . Так лопали, что за ушами трещало. Желудок был молодой и здоровый, переваривал все, на что денег хватало. А теперь денег хватает на все, но здоровье мало чего позволяет.

Надежда . А что со здоровьем?

Коблов . Да ничего особенного. Как у всех. Знаешь, как поэт написал: «Все плотнее идут годовщины, умножая рубцы и морщины, но сдаваться старик не спешит. Он на что-то еще уповает, хоть уже никогда не бывает, что нигде ничего не болит».

Немилов . А это, между прочим, мои стихи.

Коблов . Правда? Вот это вы умеете! Хорошие стихи. Только упаднические. Я где-то читал, что взгляд поэта очень отличается от взгляда обыкновенного человека. Идет, например, обыкновенный человек, вроде меня, по улице, и перед ним лужа. И что он видит? Лужу, и ничего больше. Но поэт видит не лужу, а звезды, которые в ней отражаются. Впрочем, в ваших стихах такой же подход. У старика все болит, но он не сдается, стремится к чему-то. Это раньше называлось «исторический оптимизм». А вот в блогах у вас никакого оптимизма нет, а сплошное брюзжание.

Немилов . Не брюзжание, а критика воровства, ханжества, лицемерия…

Былкин . Вадик, поди-ка сюда. ( Былкин и Немилов отходят в сторону. ) Ну зачем ты так? Это ж мой гость. Расскажи лучше, как живешь, что пишешь, где печатаешься?

Немилов . Если не считать блогов, нигде не печатаюсь.

Былкин . А что так?

Немилов . Никак, Степан Петрович, не вписываюсь в сегодняшнюю моду. Издателю не даю прибыли, а спонсора нет.

Былкин . Ну, раз не печатают, займись чем-то другим.

Немилов . С какой стати? Я же поэт, это моя профессия.

Былкин . Профессия — это то, за что деньги платят. А за что не платят, это называется «хобби». Будешь считать хобби профессией — прослывешь неудачником.

Немилов . А я и есть неудачник, Степан Петрович. Мои стихи не печатают, денег нет, а девушка, которую я безумно люблю, никогда не ответит мне взаимностью.

Былкин . Ты имеешь в виду Клаву?

Немилов . Да, Степан Петрович, вашу дочь. Я знаю, вы человек прагматичный и не хотите, чтобы Клава связала свою жизнь с таким, как я, и она сама тоже трезво смотрит на жизнь. Но я готов ее любить на расстоянии. Как Петрарка — Лауру.

Былкин . Чтоб она была всегда как в тумане. Чтоб не надо было ни кормить, ни одевать, ни спать, а только издали восхищаться, страдать и писать стихи о неразделенной любви.

Немилов . Приблизительно. А как реалист я вам скажу, Степан Петрович, что недостижимый идеал гораздо надежнее достижимого. Достижимый, как только его достигнешь, перестает быть идеалом, а недостижимый остается им навсегда.

Звонок в дверь. Надежда открывает. Входят Прахов и Филипп с чемоданами.

Прахов . А вот и мы. Здравствуйте, Надежда Тимофеевна, здравствуйте Степан Петрович ( Остальным ). Здравствуйте, здравствуйте. Прахов. Президент брачного интернет-агентства «Русский Гименей». Если имеете матримониальные намерения, вот ( раздает визитные карточки ), обращайтесь. Знакомства, браки, усыновления, разводы, раздел имущества. Прошу любить и жаловать, мистер Филипп Филипп.

Филипп ( пожимает поочередно руки ). Здравствуйте. Приятно вас видеть. Приятно видеть. Приятно. Очень. Филипп. Можно Фил.

Былкин . Былкин.

Володя . Володя.

Немилов . Вадим.

Коблов . Коблов Геннадий Семенович, руководитель федеральной антикоррупционной службы.

Володя . В ранге министра.

Филипп . О, большая честь! ( Надежде. ) А вы Клава?

Надежда ( польщена ). Что вы! Я ее мама.

Филипп . О, я извиняю.

Надежда . Ничего, ничего.

Прахов . Надежда Тимофеевна, вы так молодо выглядите, что мистер Филипп принял вас за Клаву. А Клавы что, нет?

Надежда . Она скоро будет. А вы пока располагайтесь. Устали с дороги?

Филипп . О да. Ночью хотел спал, но не спал.

Надежда . Ну, посидите, а я вам сейчас вашу комнату приготовлю, можете пока отдохнуть.

Надежда уходит. Былкин и гости не знают, чем занять американца.

Былкин ( лишь бы о чем-нибудь говорить ). На самолете прилетели?

Филипп . О да. На эйрплейн.

Былкин . И долго летели?

Филипп . О да! Чикаго, Нью-Йорк, Москва — пятнадцать часов.

Коблов . И совсем не спали?

Филипп . О нет.

Коблов . А я, когда за океан летаю, выпиваю бутылку виски и сплю как убитый.

Долгая пауза.

Былкин . И вы, значит, постоянно живете в Америке?

Филипп . О да. Штат Охайо.

Былкин . А, Огайо! Я слышал! Там у вас кукуруза растет.

Филипп . О да!

Былкин . И такая большая.

Филипп . О да. Вот такая болшая!

Былкин . А вы что выращиваете?

Филипп . А ничего не выращиваю. Я имею свой ресторан. В ресторан и в джаз-банд играю на саксофон ( руками и губами изображает игру на саксофоне ) бу-бу-бу-бу.

Былкин . Значит, вы еще и музыкант? Профессионал?

Филипп . В ресторане профессионал, а джаз-банд — хобби.

Былкин . То есть в джаз-банде играете не за деньги?

Филипп . О нет. К сожалению, не за деньги.

Былкин . А Достоевский — это тоже хобби?

Филипп . О да. Достоевский — первый хобби не за деньги, а джаз-банд — второй хобби не за деньги.

Надежда ( вошла ). Я вам там все приготовила, так что отдыхайте, можете даже прилечь.

Филипп . О, спасибо.

Былкин . А в Огайо у вас есть квартира?

Филипп . О нет.

Надежда . Как нет? Вы бездомный?

Филипп . О, домный, домный. Имею дом двух этажов, восемь комнатов. Пять — низ, три — ап.

Былкин ( уважительно ). О-о! У вас, вероятно, и автомобиль имеется.

Филипп ( утвердительно ). О-о!

Коблов . И какой марки?

Филипп ( со скромной гордостью ). «Биэмдаблъю». Белый.

Прахов . «БМВ ».

Филипп ( резко против ). Нот «беембе». «Биэмдаблъю».

Прахов . Да это ж то же самое.

Филипп ( раздраженно ). Нот то же самое! «Биэмдаблъю» — это «биэмдаблъю». Нот бе-бе-бе.

Входит Софья Гавриловна .

Софья Гавриловна . Здравствуйте.

Все здороваются.

Надежда . Мама, познакомься это Филипп, Клавин молодой человек.

Софья Гавриловна . Очень приятно. Комсомолец?

Надежда . Мама, он американец.

Софья Гавриловна . Американец? ( Заволновалась. ) А как зовут?

Филипп . Филипп.

Софья Гавриловна . Очень приятно. ( Надежде шепотом. ) Ты в НКВД сообщила, что у вас американец?

Надежда . Мама, какое НКВД? На дворе двадцать первый век.

Софья Гавриловна . Какой бы век ни был, а раз иностранец, надо сообщить в НКВД.

Былкин . Хорошо, Софья Гавриловна, обязательно просигналим. ( Филиппу. ) А вы, извиняюсь, чистый американец?

Филипп ( подумав ). Вообще да. Душ утро и вечер. Шампунь, лосьон, дезодорант. Но сегодня никакой душ. Сегодня я летел в эйрплэйн, там никакой душ.

Былкин . Да нет, я не в этом смысле, я в том смысле, что вы, допустим, ну как это? Я имею в виду, среди ваших предков не было негров, индейцев, мексиканцев или кого еще? Вы чистокровный американец?

Филипп . А-а, чистокровный! Я извиняю, но у нас, в Америка, чистокровные бывают только собаки и лошади.

Надежда . Что ты человеку голову морочишь своими вопросами, он же устал! ( Филиппу ). Идемте в вашу комнату. А Клава придет, я вас разбужу.

Надежда и Филипп уходят.

Былкин ( Коблову ). Ну, как тебе женишок?

Коблов . Ну что тебе сказать. Так он вроде ничего, но вообще не люблю я американцев. Они тебе улыбку до ушей, найс ту мит ю. Хау ар ю, а в душе холодные, высокомерные, коварные. Всегда против нас что-нибудь затевают. Обкладывают военными базами, ракеты ставят у наших границ, во внутренние наши дела вмешиваются, поучают нас, как мы должны себя вести, с кем дружить и против кого.

Былкин . Но этот-то, он маленький человек, пока никого не поучает.

Коблов. Не поучает, но надеется уволочь нашу девушку. А с какой стати? С расчетом, что она там будет жить, детей рожать, увеличивать процент белого населения, в то время как у нас наблюдается вымирание нации. Теряем в год по миллиону человек. Уезжают не только будущие матери, а еще мужчины сперму свою увозят и мозги. Я, конечно, за свободу, но все-таки в разумных пределах. А я предлагаю людям с хорошим образованием и творческим потенциалом заграничные паспорта не выдавать. По крайней мере, в наиболее активный период их жизни.

Немилов . Извините, не могу удержаться — а как же ваш сын?

Коблов ( Былкину ). Видишь, он опять не может удержаться. ( Немилову. ) А какое вам дело до моего сына? Мой сын не здесь, а там образование получает. И я его лично оплачиваю из своих честно заработанных — да, честно, можете не ухмыляться, честно заработанных — денег. А вот кто у нас на государственный счет выучился, тем надо все отработать.

Былкин . Это правильно. А то у нас это… умные уезжают, дураки остаются. А еще алкоголики и наркоманы. Дурь продается на каждом углу, паленая водка течет рекой.

Володя . Растет преступность.

Надежда ( вернувшись ). Точно. У нас соседку ограбили. Позвонили в дверь, она открыла: человек лежит на полу. Помогите, говорит, мне плохо. Побежала воды принести, а он на ноги вскочил, дверь на ключ и к ней с ножом. Давай, говорит, что у тебя есть.

Коблов . Да, криминогенная обстановка у нас нездоровая.

Немилов . Наоборот, очень даже здоровая. И чем дальше, тем становится здоровее.

Коблов . Ну, там преступности еще побольше, чем у нас.

Звонок в дверь.

Былкин . Надя, не открывай. Спроси кто.

Надежда . Ну кто-кто. Клава ключи, как всегда, забыла ( открывает дверь ).

Какой-то человек в шапке, закрывающей пол-лица, падает на пол и хватает Надежду за ноги.

Надежда . Что такое? Кто вы такой? Отпустите меня немедленно. Стёпа! Грабитель!

Подбегает Былкин.

Былкин . Вот видишь. Открываешь, не спросив. Эй, бандит! Что ты делаешь! Убью! ( Решительно срывает с незнакомца шапку. Удивлен ). Коля, ты?!

Микола ( поднимая голову ). Ну а хто ж.

Былкин . Ты откуда взялся?