Тридцать девять и девять (СИ)

Эля опустила голову. Хорошо, что здесь темно! Она заливалась краской от стыда. Она вытворила что-то не то, что-то очень позорное. Наверное, она сделала ему больно. И стоит теперь, как полная кретинка! Она быстро повернулась и побежала на улицу. Ну откуда она об этом знает? Где можно было всему этому научиться? Может, это должно как-то передаваться по наследству?.. Кажется, Эля права, если считает себя немного ущербным подкидышем…

— Стой, куда ты летишь? — догнал ее Данил и пошел перед ней спиной вперед. — Ну, прости меня, Эля! Мне не нужно было этого делать, прости. Ну, стой же, в конце концов! — он поднял руки, уперся ей в плечи и остановился. — Больше такого не будет. Просто, понимаешь, все так быстро происходит…

Нет, она не понимала! Что это «все», которое так быстро происходит? И почему он просит прощения, если сам ее оттолкнул?

— Мне пора домой, — она начала его обходить, но Данил развернулся к ней.

— Хорошо, я тебя провожу.

Он молча шел, засунув руки в карманы, и ей тоже нечего было сказать.

— Я зайду завтра с утра, ладно? Скажем, в одиннадцать, — дружелюбно предложил Данил, уже стоя возле ее двери.

— Ну, давай, — пожала она плечами. — Но если ты не хочешь, можешь и не заходить. Пока!

Эля скрылась за скрипучей дверью, и Давыдов, засмеявшись, пошел в гостиницу. Да уж, он не хочет! Кажется, все будет довольно сложно и может весьма затянуться. Но ничего страшного — у Данила еще есть время и есть терпение. Она должна сама этого захотеть, и она захочет — не будь он Данилом Давыдовым, самым великим покорителем женских сердец на всем черноморском побережье!

Глава 4

Глава 4

Было очень жарко. Эля сидела на скамейке в тени большого шелковичного дерева, с которого осыпались ягоды, похожие на толстых фиолетовых гусениц. Она подняла одну и сдула с нее пыль.

Одиннадцать часов давно уже минули. Конечно, он уже не придет. Тем более она сама сказала ему не приходить, если он не хочет. Разумеется, он не хочет! Ему не понравилось с ней целоваться: она вела себя, как дурочка, а потом еще и сделала какую-то гадость, и он наверняка понял, что она абсолютная тупица. А она тупица и есть! Эх, если бы Золтан был сейчас с ней… Она бы решилась, ведь только у него она могла бы о таком спросить.

Впрочем, она наперед знает, что Золтан бы потребовал немедленно эти свидания прекратить. Но тогда она бы сказала, что такая же дура, как и все остальные. Что Данил нравится ей точно так же, как и всем этим расфуфыренным красоткам. И что она жутко ревнует его к этой стриженой Анжеле! Наверное, она бы не убедила Золтана. Но тогда бы она призналась, что сестрица у Золтана — ужасная развратница. Она готова целоваться с Данилом целыми сутками, а когда он обнимал ее во время тех танцев, ей показалось, что она умирает от счастья. И что же из этого получилось?.. Впрочем, какая разница, она ведь наверняка его больше не увидит. Вот и отлично! Лучше она позанимается со словарями, чем даром тратить время на эти дурацкие прогулки!

Она встала и уже пошла к дому, когда вдруг большая мягкая ладонь внезапно закрыла ей почти все лицо, и Данил молча усадил ее на скамейку.

У Эли резко подскочило настроение, и она просто заулыбалась во весь рот, так и не придумав, что сказать.

Давыдов обошел скамью и присел перед ней. Его светлые, выгоревшие на висках волосы были влажными и беспорядочно торчали во все стороны.

— Я опоздал, но я не виноват! — он развернул край белой трикотажной рубашки и протянул Эле большого зеленого краба.

— Где ты его взял?! — Эля впервые видела краба такого размера.

— Поймал, — гордо ответил Давыдов.

— Ты что, нырял за ним? А как ты его увидел? Он тебя не укусил? — посыпались быстрые живые вопросики.

— Укусил, — вздохнул Данил.

— Больно? — сочувствующе спросила Эля.

— Кошмар!

Она поняла, что не больно, и сунула палец в растопыренную клешню.

— Ай, сволочь! — Эля вскочила, тряся раскрытой кистью. Ей показалось, что эта тварь отдавила ей ноготь.

— С ума сошла?! Вот будешь знать теперь!

— А ты бы лучше подсунул эту гадость своей стриженой Анжелочке!

Данил засмеялся, отворачиваясь. Она его ревнует — отлично, процесс идет как надо!

— Ладно, — примирительно сказал он, — пойдем выбросим гадость в море и сходим в кафе.

По дороге в город он без умолку трепал языком, рассказывая истории из жизни курсантов в военном училище. Данил снова был в форме: он ясно видел цель, хотя и весьма отдаленную. Он талантливый художник по части живописного развешивания лапши по ушам доверчивых слушателей, и Элина надрывала живот, рассыпая бисер своего мелкого смеха. Когда они сидели в летнем кафе, Эля, активно уплетая вторую порцию клубничного мороженого, спросила:

— А что вы учите в училище своем? Как солдатами командовать, да?

— Нет, ну почему? Не только. Теорию в основном.

— Какую еще теорию? — она казалась очень удивленной.

— Ну, математику, чертежи, электронику.

— Электронику?.. — улыбка сползла с лица Элины.

— Да. Программы всякие там, компьютеры.