Тридцать один. Огневик

– Не смейте! – заревел Оливье и закашлялся.

– Они дорогие? – усомнился я.

– Очень, – убежденно выдохнул голем. – Это вода, найденная во время сакмых первых путешествий между мирами. Она обладает удивительными свойствами…

– Не тронь! – трясущимися губами прохрипел хранитель. – За одну каплю на черном рынке корабль дают.

– Пойдет, – решил я, снимая с полки одну из банок.

– Да, – зачарованно протянул Евлампий.

Оливье так отчаянно голосил, что я даже остановился.

– Прошу, помолчи. Если меня сожрут, то и тебя вместе со мной. У нас нет другого выхода. От одной капельки твоих сокровищ не убудет.

Хранитель горестно взвыл, но забормотал тише. Последними словами, которые я смог разобрать, были: «Ты за все поплатишься, крысёныш».

Я взлетел по лестнице и выглянул на палубу. Перед Оксаной с архивариусом выстроились по росту пять тощих головастиков в шутовских нарядах с перьями и яркими лентами.

– Пипляк дика шмачный, – пророкотал самый маленький и провел толстым шершавым языком по губам.

Я вылупил глаза и Мровкуб поспешил перевести на нормальный язык.

– У заморских перешлёпов особенный диалект. Они сказали, что ты тоже очень вкусный, юноша, – объяснил он.

– Зачем так грубо, – расстроился я. – Мы же им ничего не сделали.

– Вообще-то наша попутчица, – незамедлительно наябедничал архивариус. – Швырнула в них шаровую молнию. Она, правда, вернулась и чуть не снесла главную мачту…

– Они кричали, «баб-пипляк задоволь жиромясины», – попыталась оправдаться Оксана. – Обидно же… Я слежу за фигурой… Вот не сдержалась…

Я вздохнул. Вишь ты, какая гордая, когда меня предавала и обманывала – сдерживалась, а сейчас вот из-за «жиромясины» не смогла.

– Камбузявы харчины задоволь бессчетно, – рыкнул тот же маленький заморский перешлёп, показывая на нас кривым тонким пальцем и потрясая трёхглавой змеёй.

– Мы хотим откупиться, – вскрикнул Евлампий, опередив меня.

Мровкуб вздохнул и зашевелил губами, пытаясь подобрать нужные слова.

– Пипляк хрять мзду, – выговорил он. – Бессчетно харчины.

– Талкай мзды до жвака-галса.

– Показывай, только побольше, – перевел архивариус.

Я осторожно шагнул к перешлёпам, вытянув на руке плоскую банку. Капля запрыгала, отталкиваясь от прозрачных стенок, словно хотела выскочить.

– Грогги зашибственный фордевинд! – заголосили чешуйчатые головастики.

Архивариус потупился, покачав головой.

– Им очень нравится, – еле слышно выдавил он.

Я облегченно выдохнул.

– Долбануть негоже мзды, – сказал маленький перешлёп, выкатив красные глаза. – Мзды пущее пипляк камбузявы харчины.

– Они не примут такой богатый откуп. Он больше нашей пищевой ценности, – объяснил Мровкуб, поморщившись.

– Конечно, – взвыл Оливье, – Таких как вы за первую каплю полмиллиона наменять можно.

– Скажи, что…

– Прошу прощения, что перебиваю, юноша, они не согласятся. Заморские перешлёпы славятся своей принципиальностью.

– Тогда пусть дадут нам что-нибудь взамен, – предложил я, с сомнением поглядывая на тщедушные чешуйчатые тела.

Архивариус пожал плечами.

– Подкинь калым переместища мзды, – проговорил он.

– Ща нам бусиков и отсыпят на сдачу, – проворчал хранитель.

Заморские перешлёпы зашептались между собой. Самый маленький шумел больше всех, подпрыгивая и потрясая шипящей трехглавой змеёй. Красные глазища вылезли из орбит, а тонкие губы искривились и дрожали. Едва справившись с собой, он повернулся к нам и строго заявил:

– Ничегушечки.

– У них нет ничего равнозначно ценного, – перевел Мровкуб. – Хотя, как говорил знаменитый защитник Одинвполевоин: «Нельзя себя недооценивать».

– О чем вы? – удивился Евлампий.

– Они обладают глубокими магическими знаниями, способными привести в трепет самого изощренного архимага. Им известны древние истины, давно стертые из памяти других волшебников.

– Может, они знают, как победить огневика? – встрял я.

Обернулась даже надувшая губы Оксана.

– Замечательная идея.

– Ты прямо такой умный, – передразнил Оливье. – Запросто придумал, как променять бесценный артефакт на мифы дикарей-заморышей.

– Как своевременно, – обрадовался архивариус и обратился к заморским перешлёпам. – Калым огневик ушатаим.

Самый маленький головастик растянул пасть в зубастой улыбке. По крайней мере, я надеялся, что это улыбка.

– Нечинясь, – сказал он. – Огневик ушатаим. Квадрика магициусяка дыб разом, – хлопнул себя по лбу и показал четыре пальца. – Гыть, гыть, огневик хавать задоволь бессчетно. Магициусяка кастить порчу бубез череда. Огневик хавать камбузявы харчины. Пущее хавать, хавать. Магициус кастить задоволь бессчетно. Огневик бздык. Полымалыся.

– Так просто? – засомневался Мровкуб. – Говорят, что нужно заключить огневика в магический квадрат из четырех чародеев гильдии иллюзии и кормить. Волшебники будут постоянно накладывать на чудовище чары сосредоточенности, и оно будет есть, ни на что не отвлекаясь.

– А кормить-то чем? – не понял голем.

– Великим Свином, – со вздохом сообщил Оливье.

Архивариус его не слышал. Он перевел мой вопрос перешлёпам, и самый маленький мгновенно ответил:

– Мохнат бигагора хрюк-хряк.