Читаем Тридцать седьмое полнолуние полностью

– Димка – помнишь его? – повесился. Четыре месяца до нового л-рея не дотянул. Он видел, как Валька умирал в клинике, и не захотел… Как похоронили, я там, на юге, остался. Привыкать начал жить на одном месте. Работал в детской комнате при УРКе, я же считался в системе, даже присягу давал. Ну, хоть диплом мой пригодился.

– Детской?

– На юге инициация ранняя, созревают, наверное, быстрее. Хреновая, честно говоря, работа. Их же половину потом в резервацию, а то и… сам понимаешь.

Старики помолчали. Из малинника высунулся кот, глянул с подозрением на Матвея и снова скрылся.

– Комнату в общежитии дали, – бодро заговорил Юджин. – Я даже чуть не женился. А что? Мне и сорока не было, мог еще своих нарожать.

– Ну и?

– Игорек к тому времени уже пять месяцев работал. К нему дежурного офицера прикрепили, как до войны: смена полгода, потом меняются. Ну, а Игорек очень домашним мальчиком оказался. Родители за ним рвались, но УРК запретил.

– Почему?

Матвей представил, как Юджин морщится.

– Эффективность. Л-рей работает лучше, если он самостоятелен. Родители в этом плане сковывают.

Его бывший учитель коротко ругнулся.

– А что до мальчиков, – жестко добавил Юджин, – то УРК их списывает заранее. Потому что других вариантов все равно нет.

«Ах, сейчас заплачу», – подумал Матвей и лениво шевельнул ногой, прогоняя муху.

– Бороться с системой мне показалось бессмысленным. Да, не герой. Поэтому делал, что мог. Сначала Игорь меня ненавидел, собственно, как и других офицеров. Потом привык. Куда денешься с одиночества… С родителями видеться, как разрешили, сам не захотел. Наверное, боялся сердце рвать. Девочек близко не подпускал. Хотя, знаешь, красивый парень вырос. И умница. У него интересные статьи выходили в географических журналах, писал под псевдонимом. Умер сразу после полнолуния. Понимал, что оно для него последнее, и надорвался. Иногда мне казалось, что он специально договорился с Псами. Хотя разве можно с ними договориться?

Какое-то время доносился только стук ножа. Плеснула вода в тазу.

– Один раз померещилось, что видел среди Псов Вальку, – незнакомым голосом произнес Юджин. – Я не знаю, чего хочу больше: чтобы это было правдой или нет.

Матвей прикрыл глаза, отгораживаясь ресницами от солнца. Припекало почти по-летнему, и двигаться не хотелось. Хотелось, правда, квасу, что стоял у старика на кухне в трехлитровой банке, – домашнего, с резким привкусом.

– …пенсия по выслуге, все поездки год за полтора считали. Да и куда я, старый хрыч, с таким? Пацан из уличных, мат-перемат, кастет, нож и авторитет на весь городишко, потому как живучий, из драк всегда победителем выходил. Через неделю он дежурного офицера пырнул и сбежал. По Псам засекли.

– Страшно было?

– Конечно. По первости спал вполглаза. Потом выбил ему курсы по экстремальному вождению. Слава богу, переключился с меня на мотоцикл. Официально в соревнованиях не участвовал, не допускали, а так выступал. Даже в кино пару раз снялся, каскадером.

Матвей вспомнил, как засмеялся тогда Рамиль: «Псы нашли тебя. Это значит, я скоро сдохну».

Он ошибся.

…Там воняло спиртом и хлоркой. Когда вернется в гостиницу, подумал Матвей, то первым делом полезет под душ и будет долго отскабливать с кожи больничный запах.

Он стоял перед стеклянной стеной. За ней, в узких сотах, теснились койки. Над каждой висели приборы, от них тянулись провода и трубки, опутывали неподвижные тела. На подушках замерли одинаковые бритые головы, облепленные датчиками. Одинаковые худые плечи торчали из-под простыней.

На дверях были вставлены в прорези таблички: «Арсений Валентин Шевейко. Код 2.6», «Дени Кир Ченский. Код 14.9».

Первые цифры шифровали проклятие. Последняя обозначала степень опасности, выше шестерки – неконтролируемые.

«Рамиль Оскар Фрея. Код 0.0»

Матвей сунул руки в карманы джинсов и сжал кулаки.

– Вы выбрали неудачное время для посещения, – сказал за спиной врач. – У него бывают периоды ремиссии.

– Часто? – Матвей не обернулся.

– Сейчас реже, но все-таки… Загляните через недельку.

Это навряд ли. Им не о чем разговаривать.

– А каковы прогнозы? В принципе.

– Я не уверен, что имею право предоставлять вам эту информацию.

Матвей шевельнул плечом.

– Я все равно узнаю.

– Ну… Лет десять протянет. С нашей поддержкой.

– Вот так? – Матвей показал подбородком на бронированное стекло. – А зачем?

За спиной помолчали, потом врач ответил:

– Всем хочется жить.

– Жить?! Куском мяса на койке? – в ярости повернулся Матвей. – А вы у них спрашивали?

Глаза у врача были светлые, в рыжем пушке ресниц. Он спокойно смотрел Матвею в лицо.

– Спрашивал. Если примут закон об эвтаназии, желающие, конечно, найдутся. Но, думаю, их будет не так уж много.

– Если… Сначала примите, а потом рассуждайте!

– Я врач, а не политик. Мое дело – быть с больными, а не заседать в сенате. У вас есть еще вопросы?

Матвей снова посмотрел на таблички. «Двойка» – энерговампир.

– Этому сколько еще осталось?

Перейти на страницу:

Все книги серии Впустите фантастику

Башня из грязи и веток
Башня из грязи и веток

Социальная фантастика, номинированная на престижную премии «Небьюла».Пощадивший невинных граждан, министр отправляется в изгнание. Королева строит гигантскую оборонительную башню, используя устройства, привезенные беженцами из другой реальности. Но даже когда будущее зовет, и судьба человека становится неотличимой от судьбы мира, прошлое тянет нас назад, к счастливым временам и несбывшимся надеждам.Сборник дополнен магическими историями о природе реальности, личность и древних фантастических технологиях.«Где-то в пограничье между научной фантастикой и фэнтези – немного левее раннего Теда Чана, в нескольких градусах к югу от Мьевиля – Ярослав Барсуков словом, как кистью, вывел мир, который я вижу, закрывая глаза». – Питер Уоттс«Эта изумительная научно-фантастическая история об опасных технологиях таит в себе потрясающей красоты пассажи, к которым стоит возвращаться снова и снова». – Kirkus Reviews

Ярослав Владимирович Барсуков

Научная Фантастика
Тридцать седьмое полнолуние
Тридцать седьмое полнолуние

Проклятые существуют.В этом мире они во власти Управления регистрации и контроля. Там решают, может ли человек сдерживать проклятие. Если нет – он виновен? В какой мере? Ответ определен законом, но не всех он устраивает.Общество разделилось: одни считают, без прямого умысла нет вины, другие – проклятых нужно уничтожать. Шанс снять проклятие настолько мал, что не стоит принимать его в расчет.Ситуацию необходимо изменить и большая игра началась. В ней каждому отведена роль. В том числе и Нику – мальчишке из интерната, блестяще образованному беспамятному Немому. Во время Арефского мятежа Ник потерял родителей, научился убивать и увидел, что оборотень может сделать с человеком. Так каково его место в этой игре?За роман «Вейн» в 2003 году Инна Живетьева взяла 3-е место в премии «Бронзовый РОСКОН».Роман «Тридцать седьмое полнолуние» о людях со сверхспособностями, которых загнали в угол.«Тридцать седьмое полнолуние» Инны Живетьевой – увлекательный текст с оригинальной идеей, при этом мастерски реализованный. Он найдет свою аудиторию и привлечет внимание критиков, но самое главное – это высказывание, которое должно прозвучать». – Марина и Сергей Дяченко«Динамика действия и закрученная интрига, сложные взаимоотношения, мысли и чувства героев, нравственные дилеммы, проблемы «детей войны» и ксенофобии – всё это вы найдёте в книге Инны Живетьевой. В романе есть и интеллектуальная, и эстетическая, и эмоциональная составляющая». – Генри Лайон Олди

Инна Живетьева

Фантастика / Городское фэнтези / Фэнтези

Похожие книги