Тридцать три несчастья (СИ)

Слабые и неспособные постоять за себя умирают, как и должны. Чтобы выжить необходимо быть умнее, хитрее, выносливее. Защиты ждать неоткуда.

Он бежал по пустой проселочной дороге, пригибаясь к земле и пробуя воздух на вкус. Асфальт пах дождем. Налетевший ветерок взъерошил жесткую шерсть, неожиданно принеся с собой знакомый запах. Запах дома. И ржавого холода железа — кровь. Пес облизнулся. Он начинал дичать.

Треугольное ухо дернулось, уловив какой-то звук, и он ощутил нечто сродни сладостному волнению, ожиданию чего-то хорошего. Забытого. Насторожившись, пес отступил подальше в заросли, наблюдая.

— …теперь понимаю, почему он просил об этом. Таким людям, как ты, нельзя оставаться одним. Потому что ты только и делаешь, что ищешь самый крутой утес, чтобы спрыгнуть оттуда, — донесся обрывок разговора.

Зарождающиеся у сталкера ростки симпатии к этому типу были вырваны с корнем, сожжены, и развеяны по ветру. В ответ он заявил, что всю свою жизнь прекрасно обходился без всяких наемников. Более того, до появления конкретного наемника ему жилось особенно хорошо. Шрам предупредил, что избавляться от эгоизма Стрелку придется долго и мучительно. И с его, разумеется, помощью.

— Знаешь, что!? Если ты угодишь в какую-нибудь аномалию вроде «призрачного очага», я не стану оказывать милость и избавлять тебя от страданий, а оставлю умирать, медленно и мучительно!

— Ррррр, — вторил ему чернобыльский пес, выступивший в этот момент из-за колючего кустарника.

Он был ужасающе грязен и лохмат, но нападать не спешил. Шрам вскинул оружие.

— Стой!

Стрелок неожиданно сильно нанес удар по его кисти, вынуждая отвести автомат. На секунду наемник даже подумал, что тот действительно хочет доказать правдивость своих обещаний, позволив этой твари отобедать собственным напарником. Но сталкер опустился на колени перед псом, и только сейчас Шрам заметил, что мутант неуверенно виляет хвостом, словно страшная пародия на домашнюю собаку.

— Дружок, — пальцы одиночки зарылись в густую шерсть. — Не ешь этого глупого наемника, он мой напарник, — притворно тяжело вздохнул Стрелок, потому что пес очень уж подозрительно косился на Шрама. Как ни странно, после этих слов тот сразу успокоился.

— Он что, приручен? — наемник никогда не видел, чтобы чернобыльские псы вели себя подобным образом. Впрочем, так далеко от центра они тоже не встречаются. Обычно.

— Можно и так сказать. Дружок — спутник Доктора.

Вот так вот. Спутник, а не питомец. Почему-то это не казалось очень уж странным. Дружок крутился юлой вокруг сталкера, намекая, чтобы его погладили, и едва не сбивал человека с ног, потому что размерами чернобылец был сопоставим с хорошим теленком. Стрелок потрепал его по шее, попутно выдирая из шерсти зацепившиеся репейники, но это не сильно помогло придать псу мирный вид — он все еще был похож на порождение чьего-то кошмара.

— Почему он не напал на Доктора при первой встрече? — Шрам опустился на обочину. Ему пришлась весьма кстати такая передышка, потому что мужчина чувствовал себя неважно с самого момента их выхода. По-хорошему следовало отлежаться, но оставаться на месте побоища было бы чистым безумием.

— Собаки всегда были друзьями человека. При желании даже с этими можно найти общий язык, — Стрелок сел рядом, почесывая развалившемуся чернобыльскому псу брюхо. Наемнику вдруг показалось, что он знает этого сорвиголову и склочника много лет, и, чем дольше он смотрел на сталкера, тем сильнее становилось это чувство. — А здесь у нас даже дом общий. Наверное, это печально.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то называл Зону домом.

— Родина тут у каждого своя, — согласился собеседник. — Но у сталкеров не бывает национальности или гражданства. Неважно, где они родились. Все умрут здесь.

Молчание затянулось надолго. Шрам подумал, что сама мысль о том, чтобы называть этот кусок зараженной территории диаметром в тридцать километров — своим домом, претит ему. От таких невеселых рассуждений голова разболелась еще сильнее.

С того ракурса, откуда смотрели спутники, был виден указатель. «Чорнобиль», гласила перечеркнутая надпись. До самого города, должно быть, еще с километр. Пейзаж начинал меняться уже здесь, становясь по мере продвижения все более урбанистическим — скоро начнутся многоэтажки и здания инфраструктуры.

— Ну что, пошли? — Стрелок решил, что дал достаточно времени на отдых, и поднялся на ноги, отряхиваясь. Дружок теперь держался рядом — как захочет, сам вернется на Болота.

— Пошли, — без восторга в голосе согласился Шрам. Он попытался встать, но пошатнулся и едва не упал. — Черт, — самостоятельно держаться на ногах наемник явно не мог.

— Уже немного осталось, держись за меня. Нужно дойти до домов, тут небезопасно.

Половину пути Шрам преодолел, опираясь на спутника. Он едва брел, ругая свою слабость, но потом окончательно выдохся. В голове стучал набатом похоронный марш. Мужчина не хотел сильнее облокачиваться на сталкера, но в результате тому все равно пришлось почти тащить напарника.

В горле клокотал горячий воздух, и Стрелок, не выдержав, проворчал: