Тридцать три удовольствия

В пансионате «Восторг» есть все, что нужно для хорошего отдыха, — отличная библиотека, в которую я, конечно же, не мог не принести в дар свой альбом карикатур, кинозал, где каждый вечер крутят фильмы, бильярдный зал, славящийся чуть ли не на все черноморское побережье, спортивный зал, оборудованный по всем международным стандартам — настольным теннисом, шведскими стенками, канатами, матами и целым комплексом для накачивания мышц. Помимо того, на территории пансионата есть теннисный корт, волейбольная и баскетбольная площадка, так что в будущем остается пожелать дирекции этой здравницы отвоевать себе еще участок для обустройства небольшого стадиона с футбольным полем и гаревыми дорожками.

Здесь отличная столовая с добротным трехразовым питанием, на столах всегда стоят графины с холодным шиповниковым отваром, а соль, перец красный и черный, горчица и аджика никогда не переводятся. Салфетки и скатерти всегда чистые, в помещении столовой всегда прохладно и пахнет хорошей, здоровой пищей. С трех часов дня в пансионате открывается бар, где можно купить различные напитки и сладости. Есть здесь даже небольшой магазинчик для тех, кто соскучивается по совершению покупок. Он, напротив, работает по утрам, и сюда часто завозят хорошие и недорогие вещи. Здесь же можно прикупить зубную пасту, мыло, нитки, духи, одеколон, полотенца, халаты, шляпы, летнюю обувь, шлепанцы, солнечные очки, плавки, купальники, ласты, теннисные ракетки и мячи, майки, трусы, расчески, ножницы, стиральный порошок, бритвенные принадлежности, кремы, игральные карты, шашки, шахматы, перочинные ножички — короче говоря, все, что вдруг может дозарезу понадобиться отдыхающему в его нелегком деле восстановления сил и здоровья.

В столовой меня посадили за один стол с престарелой супружеской парой и с яркой брюнеткой лет сорока пяти, на последнем излете красоты. Она назвалась Тамарой Владимировной, сообщила, что работает непосредственно в самом министерстве, и спросила, не играю ли я в теннис.

— Увы, — сказал я, — не играю.

— Как жаль! — с грустным выражением произнесла она. — Я здесь уже пятый день, но до сих пор не приехал никто, с кем можно было бы по утрам играть в теннис. Есть какая-то компания молодых бизнесменов, но к ним не подступишься, да и они до полудня спят и выходят играть в самую жару. Что значит молодость. Я могу посвящать теннису только утренние часы.

— Может быть, в таком случае вы возьметесь научить меня? — сказал я. — У меня есть способности. Во всяком случае, в настольный теннис я играл когда-то очень неплохо. Только ведь у меня нет ракетки.

— У меня две.

Мы подружились, и вскоре она первая предложила перейти на более краткую форму обращения друг к другу, и я стал называть ее просто Тамарой. В шесть часов утра в моем номере звонил будильник, я быстро вскакивал, умывался и выходил на корт, где принимался стучать мячом о стенку, покуда не появлялась Тамара. Я довольно быстро научился отбивать мяч и перебрасывать его через сетку. Моя партнерша была мною довольна — уже на четвертое утро она могла в полную силу играть со мной, и мы стали играть на счет.

Поиграв два часа, мы, взмокшие и веселые, отправлялись купаться и загорать. Отдыхающие обычно приходили на пляж после завтрака, и в эти часы здесь бывало пустынно. Вволю наплававшись в прохладе воды, мы садились рядом на берегу и, обсыхая, смотрели на морской горизонт, по которому медленно двигались серые и белые силуэты кораблей. Друг о друге мы рассказывали мало, и я знал о ней лишь, что у нее было три мужа, потерю каждого из них она, по ее собственному признанию, оплакивала недолго. Первый был кубинец, страстный и красивый, но он очень грубо и жестоко с ней обращался, и когда его убили в пьяной драке, для нее это было облегчение. Второй был художник-авангардист, он эмигрировал в Германию и там быстренько сошелся с какой-то богатой немкой ассирийского происхождения. Третий, как сказала Тамара, просто оказался подлецом, и она сама его бросила.

Мой роман с Тамарой был поистине изысканным. Мне все-таки удалось выяснить, на сколько лет она меня старше — в том году мне исполнилось тридцать три, а ей сорок семь. Глядя на нас со стороны, можно было гадать, кто мы — мать и сын или брат и старшая сестра. О нас, конечно, начали злословить, в этом я не сомневаюсь, но мы не только не были любовниками, между нами ни разу не промелькнуло ни тени, ни намека на хоть какую-либо близость мужчины и женщины. Мы оставались друзьями. И все же, это был роман. Мы проводили вместе каждый день, утром играли в теннис, и я уже начинал потихоньку выигрывать, после завтрака купались и загорали, потом уезжали куда-нибудь — кататься на теплоходе или на автобусную экскурсию, вечером я приглашал ее поужинать в ресторан или же мы набирали абрикосов, персиков, винограда, покупали арбуз и пили вино на балкончике ее номера, глядя, как сгущаются сумерки, и слушая стрекот цикад. Когда становилось неприлично поздно, я целовал ей руку и прощался до завтра.