Тридцать три удовольствия

После завтрака многие расположились на корме под горячим хазарским солнцем. Ирония судьбы — прямо возле нас, расстелив на палубе постельное покрывало, примостился загорать помощник оператора Сережа Вовси и, ни о чем не подозревая, принялся читать изданную на английском языке книгу Салмана Рушди «Сатанинские стихи». Увидев это, Ардалион Иванович стал пристально смотреть на беспечного знатока английского языка, наполняя свой взгляд такой лютой ненавистью, что даже нам, знавшим настоящую цену этой злобы, сделалось жутко. Наконец, помощник оператора тоже заметил направленный на него поток ненависти и вопросительно посмотрел на Ардалиона Ивановича. Тот не отводил ненавидящих глаз. Помощник оператора заерзал, отвернулся, снова посмотрел на Тетку, снова отвернулся. Наконец, не выдержал и возмущенно спросил:

— Слушайте, почему вы так на меня уставились. Вы думаете, это прилично? В чем дело, я не понимаю!

— Дело в том, что я хочу посмотреть вашу книгу. Ведь это Салман Рушди, не так ли? Можно мне только взглянуть на нее?

Говоря это, он продолжал смотреть на помощника оператора испепеляюще злобным взглядом. Вовси пожал плечами и протянул книгу нашему главнокомандующему. Ардалион Иванович взял ее с таким видом, будто это была не книга, а кусок гниющего мяса, в котором роются черви. Лицо его сморщилось в гримасе, обнажающей бездну омерзения. Подержав книгу несколько секунд и даже не заглянув в нее, он размахнулся и вышвырнул произведение Салмана Рушди за борт.

— Вы что, с ума сошли?! — возопил помощник оператора. — У вас что, не все дома?!

— Уверяю вас, что это случилось нечаянно, — тяжелым басом, полным ненависти и презрения, отвечал хулиган. — Я возмещу вам стоимость этой книги, хотя лучшая цена за нее — отрубленная голова этого нечестивца, который ее написал.

— Безобразие! Я, конечно, понимаю, вы привыкли, что вам все дозволено, но я… я… я буду жаловаться! Прошу вас немедленно извиниться и заплатить мне… мне… мне…

— Слушай, ты! — рявкнул Ардалион Иванович, грозно надвигаясь на помощника оператора. — Благодари Бога, что сам остался цел и невредим. Можешь пока что быть свободным, а там посмотрим. Учти, что твоя судьба в моих руках.

— У вас как с головой, все в порядке?

— Молись, чтобы с твоей головой было в порядке хотя бы еще несколько часов.

Вовси бешено засопел, крылья носа его так при этом задвигались, что казалось — нос вот-вот взлетит, станет кружить вместе с чайками над теплоходом и кормиться с рук у чайколюбивых пассажиров. Сорвав с палубы постельное покрывало, быстро одевшись и обувшись, помощник оператора пробормотал: «Нет, этому свинству надо…» и удалился. Через несколько минут на корме появился режиссер Корнюшонок:

— Ардалио-он Иваныч, голубчик, разве так можно обращаться с художественной литературой? Надо бы извиниться перед человеком. Сергей у нас на хорошем счету, дельный работник.

— Передайте ему, что если он так настаивает, я готов сразиться с ним. Орудия мы можем взять с пожарного щита, — сурово ответил Ардалион Иванович. — Я не шучу. Идите и скажите ему это.

Присутствующие при всех этих событиях члены съемочной группы смотрели и слушали, разинув рты почти так же широко, как меченосное изваяние на Мамаевом кургане. Через полчаса весь теплоход уже обсуждал тему возможной дуэли.

— Что, неужели они и впрямь будут сражаться? — спросила меня прибежавшая Аида.

— Не думаю, — ответил я. — Вероятнее всего Ардалион намерен просто убить его, когда захватит теплоход. Но если этот Вовси вовсе не Вовси, а тайный участник заговора, то тут надо видеть какой-то неординарный план.

Днем мы стояли в Никольском, покупали на местном рынке черную икру, осетрину, вяленых лещей, арбузы, дыни, груши. Купались и загорали — день был жаркий, а вода в Волге теплая. Когда нас никто не мог слышать, обсуждали план предстоящих действий, он был незатейливый, но в нем придумался один неплохой нюанс, в котором проявилось особенное благородство натуры Ардалиона Ивановича — мы решили запугать не только актеров, но и режиссера Корнюшонка. С какой стати ему не побывать в шкуре своих Мальвин, Арлекинов и Пьеро? Мухину было поручено договориться с капитаном, чтобы тот подыграл нам, и перед отплытием из Никольского Игорь отправился к Николаю Степановичу.

В ту самую минуту, когда «Николай Тарлинский» отчалил от Никольской пристани, по радио было объявлено:

— Дорогие товарищи, дамы и господа! Просим всех членов съемочной группы фильма «Веселенькая каютка» немедленно собраться на верхней палубе теплохода в помещении столовой. Вас ожидает приятный и радостный сюрприз. Повторяю…