Тридцатилетняя борьба, или Новейшая история России

И все-таки главным служением Церкви, конечно же, остается не общественно-политическое, не пропагандистское, а духовное. Пока Господь хранит и милует Россию — она несокрушима. А если она до сих пор живет и существует, несмотря на все чудовищные удары и катастрофы, значит — Он еще хранит и милует. Но и враги нашей страны в полной мере осознают это. Отнюдь не случайным образом на Православие не прекращаются ожесточенные атаки. Причем с разных сторон, самыми разнообразными силами. Так, в 2002 г. римский папа Иоанн Павел II решил прочно застолбить свои позиции в России. Вдруг преобразовал свои временные структуры, «апостольские администратуры», в четыре полноценных епархии. Они объединялись в митрополию под началом архиепископа Тадеуша Кондрусевича (он же возглавил епархию в Москве). Это осуществилось неожиданно, без всяких согласований с Патриархией. Православные были крайне возмущены, по разным городам прошли демонстрации протеста верующих, в них приняли участие священники, некоторые депутаты Думы, даже губернаторы.

Алексий II и Синод заявили протест такому самовольничанию Ватикана на чужой территории. Да и во главе России был уже не Ельцин, позволявший иностранцам вытворять что угодно. Кремль ясно дал понять, что принимает сторону Православной Церкви. Министерство иностранных дел выслало из России епископа Ежи Мазура, еще ряд католических деятелей. Под разными предлогами, но настоящая причина была очевидной. Однако Ватикан в ответ просто ткнул носом наше государственное и церковное руководство в «права человека», в Венский протокол ОБСЕ № 16, подписанный в свое время Российской Федерацией: «Страны-участники… уважают право религиозных общин учреждать собственное управление в соответствии со своим иерархическим устройством». На обвинения со стороны РПЦ в прозелитизме папские дипломаты хитро выкрутились. Под «прозелитизмом» согласились признавать только обращение в другую веру обманом, подкупом, насилием. А ситуацию, когда католики ведут миссионерскую деятельность и люди переходят к ним добровольно, объявили нормальной, здоровой конкуренцией [58].

СМИ и интернет заливаются морями атеистических и сектантских материалов, отвращая от Православия молодежь, сбивая с толку некрепкую в вере и запутавшуюся публику, попавшую из советского безбожного мира в западнический безбожный мир. Все шире распространяется неоязычество. Причем оно для привлечения сторонников использует как раз слабости и просчеты Православной Церкви. В первую очередь пассивность и уклончивость Московской Патриархии в вопросах поддержки русского патриотизма. Западнический модернизм. Двойные стандарты по отношению к простым верующим и власть имущим, богатым спонсорам и прочим VIP-персонам. Увлечение «материальным» — не всего духовенства, а лишь части его. Зато самой заметной части. Что и преподносится как доказательства: сами видите, это «чужое», «не народное», «не русское».

Неоязычество стало приобретать немало сторонников даже в армии, среди офицеров. Хотя корни, из которых оно произрастает и которые его питают, совсем не русские и абсолютно не патриотические. Но из неведомых источников получают подпитку и всякого рода раскольники — а они-то соблазняют уже не атеистов, не маловеров, а наоборот, ортодоксальных верующих. Хотя играют на тех же самых ошибках, просчетах и слабых местах Московской Патриархии, доказывая, что Церковь якобы «испортилась», Священноначалие отошло от Православия, изменило ему.

В 2007 г. на Русскую Церковь обрушились сразу две атаки, с противоположных направлений (случайное ли совпадение — как раз перед очередными выборами, когда и политическая оппозиция нагнетала страсти). Было опубликовано открытое письмо президенту, которое подписали 10 академиков РАН: Александров, Алферов, Гинзбург, Абелев, Барков, Воробьев, Инге-Вечтомов, Кругляков, Садовский, Черепащук. Смесь ярых либералов с атеистами советской эпохи. Они возмущались «все возрастающей клерикализацией российского общества, активным проникновением Церкви во все сферы общественной жизни», негодовали, что «предпринимаются попытки подвергнуть сомнению научное Знание», вытравить из образования «материалистическое видение мира», подменить науку верой.

Шум был раздут колоссальный, хотя конкретные протесты сводились лишь к двум пунктам — против внесения теологии в перечень научных специальностей Высшей аттестационной комиссии и против введения в школах обязательного предмета «Основы православной культуры». На самом деле почтенные ученые или их вдохновители попросту подтасовали факты. Оба пункта были взяты из предложений XI Всемирного русского собора, органа отнюдь не законодательного и неофициального. И ни о каком обязательном введении в школах «Основ православной культуры» там речи не было. Предлагалось лишь ходатайствовать о «включении этого предмета в соответствующую область федерального образовательного стандарта». А доктора и магистры теологии существуют в самых «продвинутых» западных странах, но у нас эти ученые степени оставались в неопределенном статусе.