Тридцатилетняя война

Предложение было сделано в июле 1634 года. Тем временем в Южной Германии на Дунае армии пришли в движение. Чума и голод[1071] держали на привязи войска Бернхарда до самого лета. Кардинал-инфант с войском в двадцать тысяч человек уже находился в пути из Италии. Стремясь перекрыть ему дорогу, Горн осадил крепость Юберлинген, прикрывавшую южный берег озера Констанц, где должны были идти испанские войска. Он стоял у города целый месяц, пока наконец Бернхард[1072] не уговорил его вместе разгромить до подхода испанцев армию венгерского короля.

Арним, формально взаимодействуя с Банером (отношения между ними вконец испортились)[1073], снова вторгся в Богемию. Это давало возможность Горну и Бернхарду выступить против неопытного венгерского короля и его некомпетентного генерала Галласа: они все еще не решили, что им делать — то ли защищать Прагу, то ли двигаться навстречу кардиналу-инфанту.

12 июля 1634 года Бернхард и Горн встретились у Аугсбурга, имея на двоих около двадцати тысяч человек[1074], и отсюда направились в сторону богемской границы. По их информации, венгерский король шел к Регенсбургу, и они рассчитывали на то, что своим маневром, создающим впечатление, будто они намереваются соединиться с Арнимом, им удастся вынудить молодого Фердинанда повернуть обратно. 22 июля они штурмом взяли Ландсхут, который оборонялся кавалерией, главным образом баварской и частично имперской. Альдрингер, спешивший на помощь, опоздал и был застрелен, как предполагают, своими же людьми во время беспорядочного отступления[1075]. Почти в это же время Арним появился у стен Праги.

Венгерский король не дрогнул и продолжал свой марш. Не успев взять Ландсхут, Горн и Бернхард уже потеряли Регенсбург[1076]. Молодой Фердинанд не поддался искушению пойти в Богемию и, воспользовавшись отсутствием значительной части армии протестантов, решил атаковать их линию коммуникаций по Дунаю. Его расчет оказался верным: как только пал Регенсбург, Бернхард и Горн развернулись и двинулись за ним, а Арним покинул Прагу.

Потеря Регенсбурга была огорчительна для Оксеншер-ны, находившегося во Франкфурте. Но еще более огорчительные вести от Горна и Бернхарда его ожидали в ближайшие три недели. Фердинанд обгонял их в марше навстречу кардиналу-инфанту. Ни Горн, ни Бернхард Саксен-Веймарский не могли заставить изнуренные чумой и недоеданием войска идти быстрее, чтобы перехватить имперскую армию до того, как она соединится с испанцами. 16 августа Фердинанд форсировал Дунай у Донаувёрта, кардинал-инфант уже приближался из Шварцвальда. До их рандеву оставались считанные дни. Однако ему было известно, что неподалеку от Донаувёрта, в Нёрдлингене, засел сильный шведский гарнизон, который мог нанести фланговый удар. И Фердинанд, все еще опережавший Горна и Бернхарда на несколько дней марша, решил захватить город и ликвидировать угрозу.

Тем временем продолжала доставлять неприятности Ок-сеншерне Хайльброннская лига во Франкфурте, чему активно способствовал Фекьер[1077]. Попытки канцлера сплотить союзников не давали никакого результата, а узнав о том, что венгерский король захватил Донаувёрт, они тут же согласились в обмен на поддержку Ришелье уступить французам Филипсбург[1078]. Договор, принесший Фекьеру первый серьезный дипломатический успех, был подписан 26 августа 1634 года. Примерно тогда же армии Горна и Бернхарда Саксен-Веймарского впервые увидели дымки, поднимавшиеся над лагерем короля Венгрии, расположившегося в лесистых холмах возле Нёрдлингена.

У Горна и Бернхарда было в общей сложности около двадцати тысяч человек[1079], у венгерского короля — около пятнадцати тысяч. Ближайшие деревни вряд ли могли прокормить даже одну армию. Бернхард поначалу надеялся на то, что голод вынудит противника отойти без боя[1080]. И он и Горн прекрасно понимали, что город нельзя освободить без кровопролитного сражения в крайне тяжелых условиях, хотя и при небольшом численном превосходстве[1081]. Когда стало ясно, что Фердинанд будет ждать подхода кардиналаинфанта, они тоже начали собирать по всем весям разрозненные подкрепления, все еще надеясь на то, что венгерский король отступит. Их надежды были напрасны: молодой Фердинанд даже и не думал уходить, а подкрепления, которые они набрали, были настолько слабы, малочисленны и небоеспособны, что вряд ли соответствовали этому определению.

Тем временем полковник гарнизона в Нёрдлингене с трудом пытался погасить панику среди бюргеров, настаивавших на капитуляции: им вовсе не хотелось разделить участь Магдебурга. Горн посылал им послание за посланием, прося продержаться еще несколько дней и с содроганием слушая прерывистый грохот пушек Фердинанда, бьющих по стенам города. Когда пушки замолчали надолго, он подумал, что город капитулировал[1082].