Тридцатилетняя война

Опасность вторжения Тилли, сильно увеличившего своё войско и намеренного наводнить им Франконию, настоятельно требовала присутствия Густава-Адольфа в этой области. Но раньше необходимо было очистить Рейн от испанцев и лишить их возможности действовать против германских земель из Нидерландов. С этой целью Густав-Адольф предложил курфюрсту Трирскому Филиппу фон Цельтерну нейтралитет под условием, что тот передаст ему трирскую крепость Германштейн и разрешит шведским войскам беспрепятственно пройти через Кобленц. Но как ни тяжело было курфюрсту видеть свои земли в руках испанцев, всё же он ещё менее мог решиться поручить их подозрительной охране еретика и сделать шведского завоевателя властелином своей судьбы. Не имея, однако, никакой возможности сохранить независимость меж двух столь страшных соискателей, он попытался укрыться от обоих под могучим крылом Франции. С обычной своей дальновидностью воспользовался Ришелье затруднительным положением курфюрста для того, чтобы увеличить могущество Франции и доставить ей сильного союзника на границе Германии. Многочисленная французская армия должна была охранять трирские владения, а крепость Эренбрейтштейн — принять французский гарнизон. Но расчёт, побудивший курфюрста пойти на такой рискованный шаг, оправдался не полностью, ибо раздражённый Густав-Адольф успокоился только тогда, когда и шведским войскам было разрешено свободно пройти через трирские владения.

В то время как велись переговоры с Триром и Францией, полководцы короля очистили всё архиепископство Майнцское от остатков испанских гарнизонов, а сам Густав-Адольф взятием Крейцнаха лично закончил покорение всей области. Для охраны завоёванных земель был оставлен на среднем течении Рейна канцлер Оксеншерна с частью армии, а главные силы под предводительством самого короля двинулись против неприятеля во Франконию.

За обладание этим краем боролись тем временем с переменным успехом граф Тилли и шведский генерал фон Горн, которого Густав-Адольф оставил здесь с восьмитысячным отрядом. В особенности епископство Бамбергское было одновременно предметом их спора и ареной производимых ими опустошений. Призванный другими обширными планами на берега Рейна, король предоставил своему полководцу покарать епископа, возбудившего его гнев своим предательским поведением, и выбор короля был оправдан деятельностью Горна. За короткое время он подчинил шведскому оружию значительную часть епископства, а после яростного приступа ему досталась сама столица, покинутая императорским гарнизоном. Тщетно обращал изгнанный епископ мольбы о помощи к курфюрсту Баварскому, который, наконец, соблаговолил положить конец вынужденному бездействию Тилли. Получив от своего государя приказ восстановить епископа в его правах, Тилли собрал свои войска, рассеянные в Верхнем Пфальце, и с двадцатитысячной армией подступил к Бамбергу. Густав Горн, твёрдо решивший, несмотря на численное превосходство неприятеля, не уступать завоёванный город, ожидал его за стенами Бамберга; но уже авангарду Тилли ему пришлось отдать то, что он надеялся отстоять от всей его армии. Замешательство среди войск Горна, которое бессильно было пресечь присутствие духа самого полководца, предало город в руки неприятеля, так что едва удалось спасти войска, обоз и орудия. Плодом этой победы было возвращение всего епископства Бамбергского его владетелю. Но, несмотря на всю стремительность преследования, графу Тилли не удалось догнать шведского полководца, и тот в полном порядке переправился через Майн. Появление во Франконии шведского короля, которому Густав Горн привёл в Кицинген остаток своего отряда, быстро положило конец успехам Тилли, заставив его поспешным отступлением обеспечить себе безопасность.

В Ашафенбурге король произвёл общий смотр своим войскам, численность которых, по соединении с Густавом Горном, Баннером и герцогом Веймарским Вильгельмом, достигла почти сорока тысяч. Ничто не мешало ему теперь пройти по всей Франконии, ибо граф Тилли, слишком слабый, чтобы искать встречи с таким сильным противником, быстрыми переходами приблизился к Дунаю. Теперь король был на равном расстоянии и от Чехии и от Баварии, и Максимилиан, не знавший, куда устремится победитель, не мог быстро принять решение. Путь, который ему теперь предстояло указать Тилли, должен был определить, куда направится король, и решить судьбу обеих стран. Опасно было ввиду приближения столь страшного врага оставить беззащитной Баварию для того, чтобы прикрыть границы Австрии. Ещё опаснее было, впустив Тилли в Баварию, привлечь вслед за ним в эту страну неприятеля и сделать её ареной опустошительной войны. Заботливость хозяина страны победила, наконец, колебания государственного мужа, и Тилли получил приказ защищать со всей своей армией границы Баварии, к чему бы это ни привело.