Тридцатилетняя женщина

– Воду я сейчас принесу, – ответил маркиз и, тщательно заперев дверь, ощупью спустился в залу, чтобы взять свечу и пойти в буфетную за графином.

– Что случилось? – с живостью спросила маркиза у мужа.

– Ничего, дорогая, – холодно ответил он.

– Но ведь мы хорошо слышали, что вы кого-то провели наверх…

– Елена, – сказал генерал, глядя на дочь, которая вскинула на него глаза, – знайте, что честь вашего отца зависит от вашей выдержки. Вы ничего не слышали.

Девушка в ответ выразительно кивнула головой. Маркиза была озадачена и уязвлена тем, что муж косвенным образом велел ей замолчать. Генерал пошел за графином и стаканом и вернулся в комнату, где был заперт его пленник; незнакомец стоял возле камина, прислонившись к стене, с непокрытой головой; шляпу он бросил на стул. Он, вероятно, не ожидал, что его увидят при таком ярком освещении; когда его взгляд встретился с пронизывающим взглядом генерала, на его лице появилось угрюмое выражение; но он тотчас же смягчился и, любезно улыбнувшись, поблагодарил своего покровителя. Генерал поставил стакан и графин с водой на камин, и неизвестный, еще раз бросив на него горящий взгляд, прервал молчание.

– Сударь, – тихо сказал он, и голос его уже не прерывали спазмы, хотя он все еще выдавал внутреннее волнение, – я, конечно, кажусь вам странным. Извините меня за причуды, но они вызваны необходимостью. Если вы останетесь здесь, то я прошу вас, не смотрите на меня, когда я стану пить.

Маркиза раздражало, что он вынужден все время повиноваться человеку, который не нравится ему, и он резко повернулся к нему спиной. Незнакомец выхватил из кармана белый носовой платок, обернул им правую руку; затем взял графин и залпом выпил всю воду. Маркиз, вовсе не помышляя нарушить свое безмолвное обещание, нечаянно взглянул в трюмо; благодаря расположению зеркал он отлично увидел незнакомца и заметил, что платок сразу стал красным, потому что беглец прикоснулся к нему окровавленными руками.

– А, вы посмотрели на меня! – воскликнул незнакомец, когда, выпив воду и запахнувшись в шубу, он опасливо взглянул на генерала. – Я погиб! Они идут, вот они!

– Я ничего не слышу, – сказал генерал.

– Вам нет нужды, как мне, прислушиваться.

– Вы в крови, уж не дрались ли вы на дуэли? – спросил генерал, встревоженный цветом пятен, которые расползлись по одежде его гостя.

– Вот именно, на дуэли, – подтвердил незнакомец, и его губы тронула желчная усмешка.

В этот миг издали послышался топот копыт: несколько лошадей неслись галопом; но звуки эти были слабы, как первые проблески зари. Привычное ухо генерала уловило, что скачут вымуштрованные кавалерийские лошади.

– Это жандармы, – произнес он.

Он взглянул на своего пленника так, словно хотел рассеять сомнения, которые, вероятно, внушил ему своей невольной нескромностью, взял свечу и спустился в гостиную. Не успел он положить ключ от верхней комнаты на камин, как топот конницы стал явственнее; она приближалась к особняку с такой быстротой, что генерал вздрогнул. И действительно, лошади остановились у подъезда. Один из всадников, обменявшись несколькими словами с товарищами, соскочил и так громко постучался, что генералу пришлось отворить дверь. Он не мог совладать с тайным волнением, увидев шесть жандармов в шапках с серебряными галунами, блестевшими при лунном свете.

– Ваша светлость, – обратился к нему бригадир, – вы не слышали, не пробежал ли сейчас к заставе человек?

– К заставе? Нет, не слышал.

– Вы никому не отпирали двери?

– Вы что же, думаете, что я всегда сам отпираю двери?

– Прошу извинить, ваше превосходительство, но мне показалось…

– Это еще что за шутки! – сердито крикнул маркиз. – Как вы смеете?..

– Не извольте гневаться, ваша светлость, – смиренно продолжал бригадир. – Извините нас за старание. Мы отлично знаем, что пэр Франции не станет впускать в свой дом убийцу, но мы хотим получить некоторые сведения…

– Убийцу! – воскликнул генерал. – И кого же он?..

– Сейчас зарубили топором барона де Мони, – подхватил жандарм. – Но за убийцей снарядили погоню. Мы уверены, что он где-нибудь тут, неподалёку, и устроим облаву. Прошу прощения, ваше превосходительство.

Говоря это, жандарм уже вскочил на лошадь и, к счастью, не мог видеть лица генерала. Бригадир привык строить всевозможные предположения, и, взгляни он на это открытое лицо, где так ясно отражались все движения души, он мог бы что-нибудь заподозрить.

– А кто убийца, известно? – спросил генерал.

– Нет, – отвечал всадник. – В конторке были банковые билеты и золото, но они не тронуты.

– Значит, это месть, – заметил генерал.

– Да что вы – старику-то? Нет, грабителю просто помешали.