Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1

Возникает порочный круг. Декларируемые сценарии безопасности ведут цивилизацию в тупик. Матрица тотального контроля вводит цивилизацию в мобилизационный режим в качестве нормы повседневности, но подобная стратегия таит в себе уже другую угрозу для общества. В конечном счете выходит, что главный источник опасности – это сама свобода.

Свобода, таким образом, оказывается обоюдоострым мечом.

* * *

Во что превратится мир, когда «империи рухнут и армии разбегутся»! Станет ли Ordo Novo всеобщим благом – мирным соседством льва и лани, согласно провидению (Апокалипсису) Исайи? Или этот порядок окажется прологом совершенно иного по духу эона? Возвращением к жизни упрятанных в тайники подсознания смутных сюжетов, объединенных гротескной топикой и восполняющих неполноту черновиков вселенского кошмара?

Перспективы демодернизации, неоархаизации, деконструкции цивилизации претендуют на то, чтобы стать равноположенными с прежними векторами прогресса.

Из перманентной отверженности, отчаяния слишком многих на планете возникают отмеченные трупными пятнами заповедники. Почва этих «территорий смерти» складывается из миллионов горстей праха и сумм преждевременных агоний. Но отверженные – не только образ, запечатленный на глянцевом плакате благотворительной организации. В подземельях глобального Undernefa рождаются яростные существа, кующие собственный тип оружия и отыскивающие асимметричные угрозы архитектонике унизившей их цивилизации.

Однако суммарное зло нищеты, цинизма, междоусобиц, войн – равно как губительная ярость трущеб и гарлемов – не единственные источники темной страсти. У человека два неотчуждаемых ресурса, которыми он может располагать: душа и смерть. Причем у такой «культуры смерти» есть интимные, глубинные аспекты, способные не только радикально изменять траекторию жизни, но также вывернуть наизнанку привычную шкалу ценностей.

* * *

Новая «культура смерти» обретает глобальную геометрию. Это не только «война сильных против бессильных» или «слабых против сильных», но в перспективе – «всех против всех». На планете разворачивается пространство операций по контролю и распределению успешно котирующегося на мировом рынке товара: ресурса смерти.

Для многих обитателей Земли жизнь и карьера – почти синонимы, целью являются комфорт и безопасность: иначе говоря, то, что укладывается в прагматичные, хотя порой незатейливые формы существования. Но такой «культуре смерти» чуждо подобное восприятие повседневности. Для нее вершина карьеры – амбициозная, эффектная и эффективная гибель, потенциально с невиданными прежде последствиями.

И это не пустая геростратова амбиция. Такое темное дерзновение скреплено совершенно иным чувством, которое не требует ярмарочного признания.

* * *

Здесь битва разворачивается уже в иной среде, в ней участвуют люди, равно отвергающие мир, но преследующие порою диаметрально противоположные цели, – как противоположны любовь и ненависть, свобода и произвол.

Войдя в резонанс с плеском времени, энергия перемен размывает социальные конструкции, способы умственных построений и манеры привычного действия. Люди слишком долго жили в землянках на берегу бескрайнего синего моря – неспокойного океана, который еще предстоит пересечь. Блики и миражи рождают симптомы исторической растерянности. Мы наблюдаем мерцание блуждающих звезд, слияние констелляций подвижного и синкретичного сообщества. Но все это лишь отдельные фрагменты недописанной футуристории и, как уже было сказано, лишь отчасти видимой картины не опознанной пока цивилизации.

Синергетика и Восток

Все Пути ведут к Одному.

Ицзин – древнекитайский философ

Т.П. Григорьева, доктор философских наук, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН

С юбиляром Леонидом Медведко мы вместе, можно сказать, начинали в Московском институте востоковедения познание – он Ближнего, а я Дальнего Востока. Все прошедшие с тех пор более шестидесяти лет мы каждый на своем жизненном пути вели разные поиски общего Смысла в Слове и Деле. Поэтому материалы сборника близки и созвучны тому, над чем я думала, работая над своей книгой «Дао и Логос». Триединство понятий древнекитайской философии «Ян-Инь» с их «Великим пределом» («Тэй-цзи») по-новому воспринимаются в осознании их органической взаимосвязи, называемой современными учеными синергетикой.