Тригг и Командор

— Не поймут, если этот шулер один такой — исключение из правил в приличном обществе. А если шулером является каждый третий, да еще если этот третий дослужился до полковничьих погон? У вас просто не хватит ни свинца, ни пыжей на всех сукиных сынов в этом муравейнике…

— Какую тягостную картину вы нарисовали. Неужели у вас на родине дошли до такой низости?

— Именно так. Только, конечно, дело было не в игральных картах. Я имел в виду именно принципиальную подмену всех базовых понятий цивилизации. Ну, вы понимаете меня — честь, доблесть, достоинство и всякое такое…

Атлантида была лишь первой жертвой тех мерзавцев. Но, даже проиграв в открытом столкновении с Великой Традицией, они ведь все равно победили. Сбежав за границу, кентавры оставили за собой отравленные гнилью колодцы, ручьи и реки. Все остальное было бы лишь делом времени.

Атмосфера в стране была уже окончательно испорчена. Когда стало понятно, что новое поколение неизбежно должно превратиться в кентавров, было принято общее решение о полном уходе с обитаемой суши в мир дальних глубин.

Все ушедшие под воду свободные граждане обзавелись мощными хвостами, плавниками и нейтральной плавучестью.

— А те кентавры, как вы уже говорили, подались в Грецию и Левант?

— Не только. Как и всем паразитам, им жизненно необходим был кто-то, чей плотью они могли бы питаться. Как комарам, например, нужны люди и лошади для того, чтобы пить их кровь.

Кентавры жили и питались исключительно прогнившими идеями, насквозь прогнившими, потому, как именно такие и могли переварить их заживо разлагающиеся души.

Проблема только в том, что гнилые идеи просто так на дорогах не валяются и сами по себе в воздухе не витают. Для приготовления любой надежно сгнившей философской субстанции необходимы идеи абсолютно здоровые, которые можно было бы потом скомкать, вывернуть наизнанку и настоять до готовности в мусорном ведре или компостной яме.

— Это что-то вроде «либерте-эгалите-фратерните» — свобода-равенство-братство в Париже до консульства Бонапарта?

— Именно так. Помнится, по Сене и Луаре в те времена невозможно было проплыть без слез — весь фарватер был утыкан затопленными баржами с отказавшимися от нового «эгалите…» горожанами.

— Простите, что перебил… вы остановились на мусорном ведре.

— Да-да. И на компостной яме. Так вот, для приготовления полноценной и долгоиграющей гнили необходимо наличие самых здоровых и благородных идей. А что может быть благороднее идеи имперской? Куда кентаврам было идти за всем этим? Не в бантустаны же Южной Африки и не к папуасам Новой Гвинеи.

Они отправились туда, где разумные существа уже начали строить свои цивилизации: Империи Востока, Запада и Срединных земель…

— Но мне не приходилось видеть каких-либо кентавров в нашей Империи. Разве что в прошлом году на маскараде у фельдмаршала князя Барятинского, помнится, два его адъютанта заржали как жеребцы при виде голштинского посланника в розовых панталонах.

А когда тот начал что-то рассказывать про последнюю парижскую моду в пропахшей селедкой Голштинии, они вообще не удержались на скользком полу и рухнули во всей кирасирской амуниции прямо на зеркальный паркет. Так и пришлось им ползти на четвереньках до лакированного канапе у того окна в зале, что с видом на бельведер.

Сей конфуз обсуждал весь Петергоф. Но эти молодцы никак не похожи на тех, что вы описали.

— Дорогой барон, тех кентавров, о которых я говорил, уже давно нет на этом свете. Живы остались только их идеи и шулерские привычки. Вымерли они довольно быстро, ведь, и правда, невозможно всерьез питаться одной подлостью — ни один живой организм долго не выдержит. Но перед уходом с арены они успели отравить основы многих цивилизаций.

— А не могли ли бы вы более детально обрисовать их действия? На каком-нибудь отдельном примере, что-нибудь из жизни инков или ацтеков?

Я в прошлом сезоне побывал в Императорском театре на бенефисе госпожи Бриллиантовой…

Мне все очень понравилось, особенно ее роль жрицы Солнца в древнем Перу. Вообразите: волосы распущены, вместо платья этакое божоле невесомое, а в руках бубен…

После спектакля я посетил ее за кулисами… Дама с очень объемными добродетелями и множеством талантов. Правда, о древнем Перу она не знала ничего, кроме своего танца с бубном, исполняемого в этаких кожаных сандалетках с завязками чуть ниже колена…

Так что, если бы вы открыли мне секрет развала Империи инков, я был бы очень благодарен.

— Конечно, барон. Тем более что причины падения царственных инков и блистательных ацтеков очень похожи. Более того, в современной Европе я уже успел заметить те же механизмы. Особенно в Британии. Некоторые моменты совпадают практически полностью. Вы что-нибудь слышали об английской игре под названием «футбол»?

— Тоже пятьдесят две карты? Как в бридже?

— Нет-нет, это не карточная игра.

— Аа… У англичан, в их лагере под Эйндховеном, в восемьсот тринадцатом я видел английский бокс. Не очень впечатлил. Это что-то похожее?

— По большому счету — да, но очень много отличий. Придумали ее еще на моей родине…