Триггер. Как далеко ты можешь зайти?

Они подошли к могиле поэта Корзикова, и Артем приказал Григорию раскопать могильный холм, еще не скрытый памятником. Пока сын поэта копал, Артем объяснял ему ситуацию:

— Проблема в вашей голове активировалась, когда вы не успели на похороны отца. Вы блокируете все негативные воспоминания и избирательно вытаскиваете на свет события, в которых отец казался вам идеалом. Вам — человеку, который так остро зависел от мнения отца — нужно своими глазами убедиться, что он умер. Иначе вы не сможете избавиться от навязчивого желания поддерживать его жизнь.

В этот момент острие лопаты ударилось о крышку гроба. Григорий распрямился.

— И что дальше?

— Надо открыть, — сказал Артем. — Давайте, я помогу.

— Но я… я не хочу! — воскликнул Григорий.

— Это непросто, но в вашем случае необходимо, — настаивал Артем.

Он поддел лопатой крышку гроба, приподнял ее. Велел:

— Смотрите.

И посветил фонариком. Григорий взглянул — и тут же кинулся в сторону. Его рвало.

— Ничего, сейчас станет легче, — пообещал Артем, доставая припасенные салфетки.

В этот момент их осветили фары подъехавшей патрульной машины…

…Спустя некоторое время Артем сидел в кабинете дознавателя, составлявшего протокол.

— Значит, вы ночью явились на кладбище, чтобы провести… как это у вас называется? — спросил дознаватель.

— Сеанс, — подсказал Артем.

— Вы как бы… медиум? Или как правильно назвать?

— Правильно назвать — психолог.

— А могилу для чего вскрыли?

— Пишите: для установления личности трупа.

— А вы понимаете, что вам за это светит?

— Прекрасно понимаю, — кивнул Артем. — Ничего. Вскрытие производилось на участке, выкупленном лицом, производившим вскрытие. Могила принадлежала отцу владельца участка. Так что я не вижу никакого нарушения.

Дознаватель начал злиться. Человек, сидевший перед ним, все время старался продемонстрировать свое интеллектуальное превосходство.

— Умный до хрена? — спросил он с угрозой.

— Не жалуюсь, — ответил Артем.

В этот момент в кабинет вошел следователь Терентьев.

— Заканчивайте, — сказал он дознавателю. — Пусть объяснительную подпишет — и вперед.

Из здания ОВД Артем и следователь вышли вместе.

— Поспать вы мне сегодня так и не дали, — сказал Терентьев. — Заставили пенсионера среди ночи мчаться в отдел…

— Спасибо, что приехали, — сказал Артем.

— Ладно уж, это вам спасибо. Знаете, кто мне позвонил, рассказал о случившемся? Гриша. Первый раз слышал от него внятную речь о ком-то, кроме его папаши. Что вы с ним сделали? Хотя нет, не рассказывайте. Даже знать не хочу.

— Свою работу, не более, — отвечал Артем.

Несколько минут они шли молча. Потом следователь произнес:

— Я подумал… Я постараюсь вам помочь, Артем Саныч.

— Потому что я помог вашему племяннику?

— Нет. Потому что вы привели убедительные доводы. Если с этим охранником действительно случилась такая загадочная история… Можно рассчитывать на пересмотр дела. С этим можно идти в Следственный комитет. Я уже позвонил друзьям, они попробуют узнать, откуда он получил деньги.

— Спасибо вам! — с чувством сказал Артем.

Следователь улыбнулся.

— Очень не люблю незавершенные дела. Как и вы.

…В свой офис Артем вернулся среди ночи, грязный и до предела уставший. Сказал Матвею:

— До утра меня ни с кем не соединяй.

— А у вас посетитель… — сказал Матвей, косясь на дверь кабинета.

Там, за дверью, психолога ждала женщина — мать погибшего Леонида и его брата Николая. Узнав ее, Артем сел в кресло, сказал:

— Неожиданно. Чем обязан?

— Хотела посмотреть в глаза человека, который убил одного моего сына, а теперь пытается посадить второго, — отвечала мать. — Думаете, я не знаю, что вы делаете? Знаю. Вы пытаетесь свалить вину на Колю.

— Это все? — спросил Артем.

— Нет, я не закончила. Вы хотите, чтобы он вышел из себя. Коля — эмоциональный мальчик. Рано или поздно вы его спровоцируете, и он вынужден будет поступить так, как поступают мужчины, когда сталкиваются с мразью.

— Убить меня? — подсказал Артем.

— Набить вам морду, как минимум. Думаю, для вас это будет подарком. Вы же любите получать по морде, Артем Александрович? Это очень действенный аргумент в любом споре.

— А теперь вы закончили?

— Да, теперь я закончила, — сказала женщина.

— Тогда послушайте меня. Наверное, вы неплохой человек и имеете такое же право на правду, как и я. Я знаю всю историю ваших отношений с сыновьями. И с родным — Колей, и с приемным — Лёней. Таких, как вы, называют наседками. Мне больше по душе термин «гиперопека». Вы тряслись над своими сыновьями. И гораздо больше — над родным. Не потому, что не любили Лёню. Просто Коля всегда был слабым звеном. Его выперли из института, загремел в армию. Вернувшись, начал пить, не мог устроиться на работу. А у его брата за это время появился процветающий бизнес. Вы не хотели сравнивать детей, но все равно не могли удержаться. И это сравнение было не в пользу Коли. Вы начали опекать его еще сильнее. Вы заложили в нем эту бомбу. И вы подготовили его к тому, чтобы он начал ненавидеть брата. Начал желать ему смерти. И скоро у него появилась идеальная возможность убить Лёню и свалить все на меня.

Он сделал паузу, потом произнес: