Тригон. Изгнанная (СИ)

Дважды просить не нужно. Вара со вздохом облегчения расстаётся о смертельно-опасным предметом, и блестящая горошина какое-то время еле слышно катается по деревянному дну, пока, наконец, не замирает ровно посередине. Трудно даже представить, что эта почти невесомая крупица может нанести столько вреда! Приблизившись к столу-кушетке и вытащив из-за пояса свой нож-коготь, Тилия краем глаза отмечает, что троица предусмотрительно отошла подальше, оставляя её в гордом одиночестве. Затаив дыхание, рукоятью давит на шарик, и в следующее мгновение тонкая оболочка с характерным стеклянным скрежетом трескается, взметая вокруг себя маленькое белое облачко. Она тянет носом, вдыхая резкий, знакомый с детства запах.

— Это геномо-клещевина, — наконец придя в себя, сдавлено говорит Тилия, не в силах до конца поверить в то, что власти Нового Вавилона пошли на такие меры.

— Что ещё за клещевина? — недоверчиво смотрит на неё Рука, будто в любую секунду ожидая подвоха.

— В Башне выращивают растение под названием клещевина, — терпеливо поясняет Тилия. — Ещё его называют касторовыми бобами. В колонии из них выжимают масло, из которого потом делают разные лечебные мази, крема… Только вот есть у него один маленький недостаток.

— И какой же?

— Оно очень ядовитое, — с готовностью отвечает она на вопрос застывшей в отдалении Вары. — Нескольких семян хватит, чтобы убить человека.

— Откуда ты знаешь, что это именно то растение?

Видя направленные на неё недоверчивые взгляды, Тилия осознаёт, что они вряд ли готовы услышать ту давнюю историю, свидетелем которой была она сама и её родители. Она до сих пор помнила крики из соседнего жилого блока, когда каратели явились для того, чтобы сообщить плохую весть — на экскурсии, которую проводили ежегодно для всех без исключения детей, произошла трагедия. Три маленьких девочки, отбились от одной из групп и отправились бродить по лабиринтам Теплиц. Лишь пару часов спустя их удалось отыскать. Они лежали на полу, сотрясаясь в предсмертной агонии. А вечером вернувшийся из лазарета без лица отец обмолвился, что их не удалось спасти. Много позже Тилия узнала, что их убило. Почему им так приглянулось это растение, никто так и не узнал. Возможно, всё дело было в крупных ярко-красных плодах или им просто захотелось есть…

— В Термитнике есть лаборатории. В них учёные-генетики создают растения устойчивые к вирусам, грибам, насекомым, но в особенности к засухе. Чем там они ещё занимаются, знают, наверное, только власти. Думаю, там они и получают этот самый яд. Его ещё называют рицин, — поясняет Тилия, видя направленные на неё ошарашенные взгляды, после чего продолжает. — Сами подумайте. Если такие стекляшки есть у каждого в лагере или даже в Долине, производство этой отравы должно быть массовым. Тысячи отравленных капсул!

— Вот сволочи! — зло выплёвывает Рука. — И как он действует, этот рицин?

— Вызывает тошноту, рвоту, головокружение, внутреннее кровотечение, и, как следствие, достаточно быструю смерть, — перечисляет Тилия, на секунду прикрывая глаза и погружаясь в прошлое.

Много лет спустя после трагедии, когда в одной из разрешённых книг матери, будучи подростком, Тилия наткнулась на уже знакомое название, она вспомнила тот случай. Ей потребовалось совсем немного времени, чтобы разузнать всё о растении, что отняло жизнь у ни в чём не повинных детей. И после прочтения целой главы посвящённой клещевине, с ужасом осознать, что смерть тех трёх девочек была долгой и мучительной.

Но в день, когда она впервые оказалась в Долине, ей даже и в голову не могло прийти, что придётся вновь столкнуться с той отравой! И только соединив воедино всё то, чему за последнюю неделю стала невольной свидетельницей, она, наконец, поняла, в чём дело. Для усмирения гоминидов использовался концентрат именно этого яда.

— Да уж, кое-что напоминает… — задумчиво тянет Рука, почёсывая за ухом, но вдруг осознав, что делает, тут же с ужасом, заплескавшимся в огромных глазах, судорожно отдёргивает конечность. — Со всеми теми мертвяками именно так всё и случилось.

«Сколько же всего в лаборатории этого яда? — гадает Тилия, представив себе просторное, стерильное помещение за наглухо закрытой дверью и уже знакомой предостерегающей табличкой в виде ядовито-жёлтого треугольника, с работниками в защитных костюмах, производящих эту отраву. — Что, если яда столько, что можно отравить всю колонию и именно сейчас там проводят опыты, где вместо подопытных животных облучённые?»