Трикстер (СИ)

— Тебе не говорили, что вмешательство в частную жизнь — верх бескультурья? — не оборачиваясь, спросил он, регулируя температуру воды.

— А тебе не говорили, что прятать такую задницу — преступление? — Рамлоу отделился от тени, едва заметной в ярко освещенной ванной, встал у него за спиной и встретился со Стивом взглядами в зеркале.

— А ты действительно не вампир, — заметил тот. — Вампиры же не отражаются в зеркалах?

Рамлоу хмыкнул и коснулся губами его плеча. Стива будто обожгло. От прикосновения мягких губ и языка, которым Рамлоу длинно провел до самой шеи, его словно окатило горячей водой.

— Про вампиров столько хуйни написано, — глядя в глаза Стиву, он вдруг оскалил белоснежные зубы, демонстрируя чуть удлиненные клыки. — Одно верно — они плотоядные зверушки. Как и я.

— Ты пришел меня съесть? — удивился Стив.

Рамлоу рассмеялся, прижимаясь к спине неестественно горячим телом. На нем, похоже, не было даже тех весьма условных штанов, которые он демонстрировал в бункере.

— Ты же не дурак, Кэп, — хрипло прошептал он, вжимаясь в ягодицы твердым членом. — Мой голод другого плана. Не задавай идиотских вопросов. Я хочу тебя. Я за этим вернулся. Оценил силу моего желания?

Стив чувствовал себя странно. Он никогда всерьез не думал об отношениях с мужчинами, просто не представлял себе, как это все провернуть, — юность в гомофобном веке научила его скрывать свою бисексуальность. Он так и не привык к свободе, и всегда инстинктивно игнорировал даже малейшие намеки на что-либо со стороны представителей своего пола. Рамлоу при жизни смотрел голодно и зло, но Стив предпочитал этого не замечать и сто раз похвалил себя, когда правда о Гидре выяснилась во всей своей неприглядности. Ему даже пришло в голову, что, возможно, личный интерес Рамлоу, у которого «ничего личного» было чем-то вроде кредо, был тоже хорошо спланированным маневром.

— Ты же понимаешь, что ничего не выйдет? — спросил Стив. Рамлоу он не боялся. Будь тот хоть кем, под его дудку он плясать не станет.

— Слушай, — глаза у Рамлоу налились вишневым, но было видно, что он держит себя в руках, — я ведь могу и силой взять. Только это не то, верно?

— Не уверен, — усмехнулся Стив, — что у тебя выйдет силой.

— Я не человек, Роджерс. Я могу снять с тебя шкуру за пятнадцать секунд. Целиком, даже с твоего великолепного хуя, который, похоже, не так принципиален, как его хозяин, — Рамлоу обхватил его член, и Стив понял, что действительно возбужден. Это было странно, потому что командир Страйка никогда не вызывал у него особого интереса — слишком хищным и агрессивным был. С таким не расслабишься. А Стив слишком устал напрягаться на службе, чтобы тащить ее еще и в постель. — Но я не шкуру хочу. А твою тугую горячую задницу. И чтобы ты орал, когда я вставлю тебе. И не от боли. В моей жизни — и после нее — было слишком много кровищи и насилия, чтобы я тащил их еще и к тебе.

— Тогда ты должен понимать, что я не хочу.

— Я вижу, — Рамлоу провел по всей длине его члена и снова коснулся губами плеча. — Я подожду, Роджерс. Мне некуда торопиться.

Он вдруг скользнул вниз, как змея — быстро и едва заметно даже для суперсолдатских рефлексов — раздвинул ягодицы горячими ладонями и прежде, чем Стив успел развернуться и дать ему в челюсть, длинно, мокро лизнул его, опаляя дыханием, и исчез, снова спрятался в тени.

— Розовая, как твои губы, — хрипло прозвучало у Стива в голове. — И такая же сладкая. Передумаешь — позови. Я услышу. Тебя я услышу везде.

Стив оперся обеими руками о раковину и длинно выдохнул, пытаясь успокоиться. Между ягодицами сладко пульсировало, даже дергало, там было горячо и влажно, а от желания темнело в глазах. Упрямо закрутив горячий кран, он встал под ледяные струи. Он больше не собирался допускать ничего подобного.

Определенно нет.

Стив провалился в сон, как в глубокий колодец. В темный и душный колодец без дна, где он летел и летел в темноте, пока не перестал понимать, где низ, а где верх. Он слышал, что так бывает у пилотов истребителей, когда вестибулярный аппарат сходит с ума, и начинает казаться, что летишь вниз головой.

Темнота обступала его обнаженное тело, бархатно касалась, будто мягкой шерстью, а он был слеп, нем и ничего, совершенно ничего не мог сделать.

А потом пришло возбуждение. Огненно-горячее, нестерпимое, оно ощущалось пульсацией внизу живота, прокатывалось по спине, но он будто был распят, придавлен бархатной тьмой, не в силах прикоснуться к себе, дать выход мучившему его напряжению.

И вдруг раздался голос. Знакомый, хриплый голос запел на какой-то странный лирический мотив:

— Я схвачу тебя за ноги, потащу тебя в кусты, не ебать же на дороге королеву красоты?

Возбуждение сразу отступило, и Стив проснулся рывком, сел в постели, тяжело дыша, и огляделся. Силуэт Рамлоу был хорошо виден на фоне предрассветной серости незанавешенного окна. В руках у него была гитара, и он довольно мелодично перебирал струны, поглаживая голой ступней ногу Стива. Это все было до того странно, что Стив даже не удивился.