Триллион долларов. В погоне за мечтой

– Потому что мои намерения ставили под вопрос их полномочия. – Он вздохнул настолько глубоко, то Джону показалось, будто с начала их разговора Маккейн не дышал. – Я скажу вам сейчас то, что должен сказать, с неприятным ощущением, поскольку понимаю, что вы, вероятно, испытываете очень теплые чувства по отношению к семье Вакки. Они сделали вас богатым человеком, изменили вашу жизнь к лучшему, как вы и представить себе не могли, – и ничего за это не попросили, никакой ответной услуги, даже благодарности. Они довольствуются тем, что выполнили завет своего предка. Поистине благородные люди, так можно подумать.

Джон кивнул.

– Да. Я действительно вижу это так.

– Но на самом деле, – заявил Маккейн, – у них есть свои теневые стороны. Они, ничего не спрашивая, совершили невероятное, этого у них не отнять. Но именно то, что сделало их способными на это, мешает им теперь. Вакки, мистер Фонтанелли, – это люди, ориентированные на прошлое, полностью сосредоточенные на сохранении, сбережении, традиции. В своей деревне они создали себе маленький рай, Шангри-Ла, где они стали некоронованными королями. Но если вы спросите себя, стараясь быть совершенно непредвзятым, что конкретно сделали Вакки, то обнаружите, что они не могут помочь вам. В том, что касается пророчества и его исполнения. Наоборот, они все свои надежды связывают с вами. Вы справитесь. Вы наследник. Вы тот, кого видел в своем сне Джакомо Фонтанелли, вы вернете человечеству утраченное будущее – как-нибудь. Вы остались с этим в одиночестве, не так ли? Вакки защитили вас от мира, оградили, отвлекли вас всеми игрушками, которые может дать богатство. В глубине души они совершенно не хотят перемен. Это не злая воля. Вакки просто неспособны на такие желания. Это качество привело к тому, что в семье Вакки на протяжении пятисот лет рождались ученые юристы, в каждом поколении, которые никогда не испытывали искушения оставить деньги себе. Но то же самое качество делает их неспособными помочь вам свершить необходимые перемены. – Он вскочил, бросился в глубину комнаты, остановился в центре ковра, обернулся, вскинул руки в отчаянном жесте, который был бы к лицу ветхозаветному пророку. – Теперь вы понимаете план? Этот потрясающий поворот судьбы, посвятивший в тайну не кого-нибудь, а именно меня, как раз вовремя, чтобы сделать необходимые приготовления, чтобы суметь помочь наследнику? Кого-то, кто мыслит, чувствует и действует совершенно иначе, чем те, кто сохранил состояние? Все идет именно так, как должно. Колесики цепляются друг за друга. Я ждал, двадцать пять лет я ждал вас, ждал и готовился, и вот теперь вы здесь. Наконец-то. Сегодня – тот день, о котором однажды скажут, что с него началось будущее.

Джон смотрел на него, потом вынужден был отвернуться и прикрыть глаза рукой.

– Многовато впечатлений для меня, – признался он. Казалось, его сердце принадлежит старику, который уже не в силах волноваться. – В первую очередь, я все еще понятия не имею, каков ваш план относительно будущего. Прошлое – ладно. Это я понял. Но что вы собираетесь делать? Что конкретно вы собираетесь делать с триллионом долларов, чтобы спасти будущее?

– Минуточку, – вставил Маккейн, поучительным жестом подняв палец. – В этом и заключалась мыслительная ошибка семьи Вакки. Верить в то, что кто-то может взять и сразу проанализировать невероятно сложное положение дел в мире и прийти к уже существующей идее, каким образом нужно решить проблемы. Никто этого не может. Ни вы, ни я, да и Альберт Эйнштейн тоже не смог бы. Но не забывайте – у меня было четверть века на то, чтобы подумать. А большое количество времени уравнивает недостаток гениальности. У меня было время думать и планировать, у меня было время, чтобы посмотреть, что думали по этому поводу другие. И смотри-ка: полчища высокоинтеллектуальных ученых уже давно осветили эту проблему со всех сторон. Нет никакой необходимости придумывать какую бы то ни было гениальную идею – все необходимые идеи уже найдены, опубликованы, доступны. Проблема не в том, что люди не знают, что делать, а в том, что они этого не делают. Все, что сделали люди, – это позволили времени течь, не используя его.

Джон наблюдал за тем, как он бросился к книжному шкафу, поискал там что-то. Во рту у него пересохло. Похоже, Маккейн не собирается ему ничего предлагать. Вероятно, он исходит из того, что все люди столь же непритязательны, как он сам, по крайней мере, самые важные.