Триллион долларов. В погоне за мечтой

Марвин затолкал себе в рот блин, словно опасался, что его отнимут, и, продолжая жевать, стал смотреть на него. Просто смотреть. С ума сойти.

– Я мог бы оказать тебе помощь для старта, – наконец предложил Джон, когда уже не смог выносить этого. – Единоразовое пособие, на котором ты построишь свое существование.

Марвин склонил голову. Джон сжал губы. Больше он не скажет ни слова.

– Окей, – наконец произнес Марвин. – Миллион долларов.

Джон изо всех сил сжал челюсти и покачал головой.

– Исключено. Максимум сто тысяч.

– Что-то ты мелочишься. Или это богатство влияет?

– Сто тысяч, ты соглашаешься и выметаешься отсюда сегодня же. – Джон набрал побольше воздуха в легкие. – Одна из твоих многочисленных поклонниц наверняка приютит тебя.

Марвин закрыл глаза и принялся дергать струны воображаемого баса. Промычал неразборчивую мелодию и заявил:

– Я все равно собирался начать карьеру в итальянском музыкальном бизнесе. Я как раз познакомился тут с одним, у него есть студия, он знает кучу продюсеров, крутой тип, кстати. Не считая того, что он дерьмово говорит по-английски, ну да ладно. Но я мог бы основать группу. Насрать на Нью-Йорк, он мне осточертел. – Он снова открыл глаза. – Сто тысяч долларов и билет до Нью-Йорка, чтобы я мог забрать свои песни и кое-какие пожитки. И ты от меня избавишься.

Джон посмотрел на него. В голове было пусто, словно выметено.

– И эй, билет в первый класс, если это не слишком, конечно.

– Договорились, – сказал Джон, прежде чем Марвин придумал что-нибудь еще.

Из окна незаконченной библиотеки, откуда был виден подъезд к дому, можно было наблюдать, как час спустя Марвин с большим рюкзаком сел в такси; в кармане у него был чек на сто пять тысяч долларов и миллион лир наличными. Когда такси выехало на улицу и скрылось за воротами, Джон с облегчением вздохнул.

С этим справились. Не самый геройский поступок, но он совершен.

И теперь, когда первая кровь окропила пол, нужно было пойти дальше и завершить начатую бойню. Он снял трубку телефона, которую все это время держал в руке, и еще раз набрал номер Маккейна.

– Я принимаю ваше предложение, – просто сказал он.

– Хорошо, – ответил низкий голос. – Я приеду завтра.

После этого он дрожащими руками набрал номер Вакки. Секретарь соединила его с Грегорио.

– Я только что нанял Маккейна, – сказал Джон, не здороваясь, пока еще были силы.

– Жаль слышать это, – голосом холодным, словно полярные льды, ответил Грегорио. – Это значит, что мы расходимся.

21

Позднее Джон будет вспоминать этот миг, когда его жизнь внезапно включила самую высокую скорость и выскочила на полосу обгона, набирая все большие обороты, а он не видел, за кем или чем гонится – или от чего бежит…

Маккейн позвонил еще раз и объявил, что прибудет чартерным рейсом и что не нужно его забирать, он доедет на такси. И утро наполнилось неподвижным ожиданием. Солнце палило, не было ни дуновения ветерка, море казалось свинцовым. Даже в скудных зарослях кустарника, где обычно раздавались трели, шелест и щебет, затаила дыхание тишина. Вероятно, из-за жары, но Джону казалось, будто цикады и певчие птицы ждали вместе с ним. Он то и дело выходил на небольшой балкон перед комнатой для гостей, откуда хорошо была видна подъездная дорога, над которой дрожал воздух. Ничего. Он каждый раз тяжело вздыхал и возвращался обратно в прохладу, спрашивая себя, верное ли решение принял.

Такси приехало, когда он стоял в кухне, собираясь налить себе стакан воды. В окно кухни он видел, как открылась дверца и из салона вывалилась массивная фигура Маккейна. С собой у него был только чемоданчик, и он снова умудрялся выглядеть неряшливо в костюме за четыре тысячи долларов.

– Мистер Фонтанелли! – крикнул Маккейн, когда Джон показался в дверях; он тяжело дышал, словно ему пришлось всю дорогу толкать такси.

– Называйте меня Джон, – произнес Джон, когда они зашли внутрь.

– Малькольм, – ответил Маккейн, пожимая ему руку.

На дом он и внимания не обратил. Джон пошел впереди, проводил его в гостиную, где Маккейн сразу же, как будто дорога была каждая минута, оккупировал журнальный столик. Он открыл крышку чемодана, вынул карту мира и разложил ее на отполированном алебастре.

– Какой город, – спросил он, – должен в будущем стать центром мира?

– Прошу прощения? – удивленно переспросил Джон.

– Нужен штаб фирмы. В качестве крыши для всех последующих действий мы должны основать холдинговую компанию, а ей нужна официальная штаб-квартира. Конечно, у нас будут филиалы по всему миру, это само собой разумеется, но нам нужна база. Вопрос в том, где именно?

Джон нерешительно глядел на карту мира.

– А какое место подходит лучше всего?

– Любое. Вы – Джон Сальваторе Фонтанелли, самый богатый человек всех времен и народов. Место, где будете находиться вы, станет самым главным.

– Хм…

Ему не хотелось принимать решение здесь и сейчас, просто из прихоти. Но, очевидно, Маккейн ждал от него именно этого. Радость от принятия решений, как читал он когда-то, является важным качеством руководящей личности.

– Как насчет Флоренции?

Маккейн кивнул, хоть и нерешительно.