Триллион долларов. В погоне за мечтой

«Бум!» – стукнулась о стол бутылка вина, которую поставили слишком резко.

На мгновение воцарилась такая тишина, будто весь мир затаил дыхание.

А потом все закричали наперебой:

– Этот обманщик! Надеюсь, вы не поверили ни единому его слову? Предупреждаю, с этим человеком нельзя иметь…

– Я знал, что однажды он снова объявится! Я с самого начала говорил, что с ним у нас будут сплошные…

– Джон, боже мой, как так вышло? Что на вас нашло, что вы поверили такому…

В первый миг Джону показалось, что все они сейчас набросятся на него и поколотят. Он в буквальном смысле слова съежился, в то время как Вакки продолжали кричать на него, смотрел в лица четырех мужчин, которые были вне себя от возмущения, и молчал.

Но эмоциональные реакции не могут длиться бесконечно. Хотя бы только потому, что начинает не хватать воздуха.

– Будьте осторожны с Маккейном, Джон! – кричал Альберто. – Это самый отъявленный лжец, которого мне доводилось встречать в своей жизни! – Тут он остановился, чтобы перевести дух.

– Уже тогда, когда Маккейн настраивал компьютер и узнал о состоянии, он попытался завладеть им! – возмущался Грегорио. – Он хотел убедить нас в том, что мы должны нарушить клятву и присвоить деньги себе! – Он с досадой вонзил вилку в беззащитный кусок мяса, положил его в рот и стал жевать.

– Я должен предупредить вас относительно этого человека, – сказал даже padrone, задумчиво покачав седой головой. – Какое бы впечатление ни произвел он на вас, поверьте мне – Маккейн психопат. Одержимый. По-настоящему опасный человек.

– Джон, ты можешь нанять любого советника по финансам в мире, даже лауреата Нобелевской премии, если захочешь, – умоляюще произнес Эдуардо. – Но только не Маккейна!

На миг Джон задумался о том, чтобы уступить, согласиться с ними, забыть о Маккейне, чтобы все осталось как прежде. Без сомнения, к этому англичанину нельзя подходить с обычными мерками, но ведь и ко всем Вакки тоже. Однако если и было что-то более тягостное для него, чем ссора со своими покровителями и благодетелями, так это возвращение в состояние нерешительности и беспомощности последних недель. Поэтому он аккуратно положил нож и вилку рядом с тарелкой и осторожно заметил:

– Впервые с тех пор, как я услышал о пророчестве своего предка, мне предложили способ его исполнить. Я понимаю, что у вас, очевидно, был плохой опыт отношений с Маккейном, но это случилось двадцать пять лет назад, и должен вам сказать, что он произвел на меня впечатление.

На лицах четырех мужчин он увидел неприятие.

– Маккейн умеет быть очень убедительным, я помню, – холодно произнес Кристофоро. – Но он – человек насквозь аморальный. Я бы даже сказал, что готов ожидать от него любой подлости.

– Окей, я был еще младенцем, когда все это происходило, – качая головой, произнес Эдуардо. – Я знаю только его программы, но они были чертовски странными. Я бы не стал рисковать, Джон, честно.

– Не связывайтесь с ним, – предостерег Альберто. – Готов спорить, что вы об этом пожалеете.

Взгляд Грегорио был убийственным.

– И должен сразу прояснить еще кое-что: если вы решите работать с Маккейном, мы больше не будем работать на вас.

Серп луны отражался в спокойном темном море. Джон стоял у перил и вслушивался в низкий голос, раздававшийся из телефона. Связывать с ним теперь лицо и историю было странно.

– Если мне когда-либо доводилось видеть кого-то, кто создал себе личную религию, то это семья Вакки, – спокойно произнес Маккейн. – Они ходят по воскресеньям в церковь и молятся Богу, но на самом деле они верят в деньги и в видение Джакомо Фонтанелли. И в священную задачу, которую они выполнили для вашей семьи.

– Но ведь вы как-то ухитрились насолить им, возмутить их до такой степени?

Короткий гортанный смешок. Впрочем, особого веселья не чувствовалось.

– О да, я насолил им. Я совершил святотатство. Я осмелился предложить им забыть о своем священном долге и назначенном дне и потратить деньги на вещи, которые тогда, в 1970 году, были важны и имели смысл. Как бы там ни было, состояние составляло на тот момент более трехсот миллиардов долларов, и, если бы их вложили в развитие альтернативных источников энергии, защиту используемых в сельском хозяйстве земель от эрозии и в программы по ограничению рождаемости, можно было бы предотвратить многие беды, из-за которых нынешняя ситуация приводит в такое отчаяние.

– Вакки отзываются о вас так плохо только потому, что вы предложили им это?

– Я разработал для них комплексный план. Такова моя натура. Если уж я делаю, то с полной самоотдачей. Для Вакки все, наверное, выглядело так, как будто я собираюсь забрать деньги себе. – Маккейн издал недовольный вздох. – Столько времени потрачено впустую, столько драгоценного времени, и все из-за упрямства Вакки! Тогда можно было совершить многое, но нет, они непременно желали дождаться назначенного дня. Каждый день вымирал вид. Каждый день погибали от голода тысячи безвинных людей, но у этих адвокатов в голове был только суеверный обет.