Триллион долларов. В погоне за мечтой

Участников церемонии пригласили на генеральную репетицию в два часа пополудни местного времени, чтобы прокрутить точный сценарий того, кто когда и откуда выходит, дать возможность осветителям оптимально выставить свет. И Джон после трудной ночи и молчаливого утра поехал на своем лимузине, на этот раз один, сопровождаемый только Марко и двумя другими телохранителями, поскольку Пол проводил день в переговорах с представителями американских концернов. Судя по всему, первая фирма, которую он купил, станет также и первой из тех, которые он продаст: «Мобил корпорейшн» высказала заинтересованность в приобретении «Эксона».

Он едва не проглядел его. Вышел из автомобиля, когда перед ним открыли дверцу, двинулся по красной ковровой дорожке, как множество раз до этого во множестве мест по всему миру, мимо охранников и другого персонала, высматривая важных людей, когда до его ушей, до его сознания вдруг донесся голос:

– Привет, брат.

Джон обернулся, оглядел лица вдоль своего пути и наконец нашел его.

– Лино?

– Сюрприз, – с кривой ухмылкой ответил тот. Он просто стоял среди других телохранителей в униформе войск ООН, как будто был в их числе.

– Лино?.. Что ты здесь делаешь?

Лино похлопал рукой по кобуре, висевшей у него на поясе.

– Они решили, что я должен немного присмотреть за тобой.

– Ты? – Джон покачал головой. – Как так?

– Приказ есть приказ. В прошлую субботу я еще морозил себе задницу на Беринговом море и не догадывался, какое привалит мне счастье.

– А где твой боевой реактивный самолет?

Лино напряженно посмотрел на навес перед ними, на ряд флагштоков с флагами стран – членов ООН.

– Ну, – произнес он, – тесновато здесь для маневров.

Он постарел. Как будто северные холода вырезали морщины на его лице, сделали его когда-то темные пышные волосы снежно-белыми. В глазах сверкала боль.

Джон схватил его за рукав и потащил за собой в холл, где они нашли спокойный уголок.

– Лино, мне так жаль, – сказал он, в горле стоял ком. – Что все тогда так получилось…

Тот покачал головой.

– Не стоит, Джон. Я сам виноват. Я… что ж, я думал, что чертовски хитер. А при этом оказался полным идиотом.

– Они не позволяют тебе больше летать, это правда?

– Не из-за тебя, не воображай. Там, наверху, чертовски холодно, и иногда нужен литр виски, чтобы согреться. – Лино закусил губу, по крайней мере, эта привычка у него осталась. – Я пошел вразнос после того, как Вера вышла замуж за этого маклера по недвижимости. Они так и хотели меня вышвырнуть. Понадобилось немного. Готов спорить, они считают тяжким наказанием то, что выдворили меня за Полярный круг.

– А поскольку ты опять что-то натворил, они послали тебя сюда.

Лино с благодарностью ухмыльнулся.

– Да, может быть, я перестарался в драке с комендантами…

Они рассмеялись, потом обнялись, неловко, поскольку в последний раз делали это в детстве, и лишь на краткий миг.

– Это было довольно странно, – произнес Лино, готовый вот-вот расплакаться, и украдкой потер глаза. – То, как я сюда попал, я имею в виду. Моему коменданту просто позвонили, и бац, я уже сижу в первом же самолете. Сначала я подумал, что он рад от меня избавиться, но потом решил, что кто-то задумал дать нам шанс помириться. Понятия не имею, кто именно.

– Все может быть, – кивнул Джон. Посмотрел на брата. – Ты был дома?

Лино со значением кивнул.

– На сороковую годовщину свадьбы. Мать была так разочарована тем, что тебе какая-то фабрика в Болгарии оказалась важнее.

– Хм… – произнес Джон. – В следующую пятницу, кажется, у них сорок первая, я прав? Я мог бы приехать на недельку, когда все это закончится…

В этот миг к Джону подошла миниатюрная женщина с азиатскими чертами лица.

– Мистер Фонтанелли? Простите, пожалуйста. Вас ждут внутри.

Джон, извиняясь, поглядел на Лино.

– Но пока что это не закончилось, как видишь.

– Приказ есть приказ, – произнес Лино, отдавая честь. – Иди, а я пока покараулю снаружи.

– Так точно.

Зал Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций, пожалуй, представляет собой самое внушительное здание парламента, когда-либо выстроенное людьми. Это единственный зал заседаний на территории, содержащий эмблему Организации Объединенных Наций: окруженный оливковой ветвью стилизованный земной шар. Ее невозможно не заметить на сверкающей золотом фронтальной стороне зала, окруженную архитектурой, которая неповторимым образом захватывает взгляд наблюдателя и образует панораму, полностью передающую дух статута. Два мощных перпендикулярных выступа смело обступают партер. За узкими окнами в них видны переводчики, необходимые для выполняемой здесь работы, но взгляд неудержимо стремится дальше, вперед, к сцене и трибуне оратора, и кто бы ни стоял там, в архитектурном фокусе зала его невозможно не заметить, и в то же время он кажется крохотным, лишь человеком, зависящим от общности других людей и их сплоченности.