Триллион долларов. В погоне за мечтой

В тот вечер, когда ужин остался далеко позади, когда с моря потянуло прохладой и дрожащие язычки пламени в маленьких стеклянных подсвечниках остались единственным освещением за длинным столом, они обсудили подробности передачи состояния. Джон больше молчал, изредка переспрашивал и только отвечал «да», когда требовалось его согласие. Взгляд его был устремлен в ночь, терялся в серебристой дымке над темным морем. На небосклоне сверкала горстка звезд. Вино в бокалах казалось черным. Адвокаты негромко переговаривались, их голоса все сильнее казались похожими друг на друга, и они почему-то звучали воодушевленно, в них отчетливо слышалось облегчение. Словно состояние было ношей, которую они наконец могли передать другому человеку.

– Тайком, – подтвердил padrone.

Они решили провести передачу состояния без огласки в нотариальной конторе во Флоренции, на днях, как только удастся договориться о времени. Они решили предоставить Джону право решать, хочет ли он заявить во всеуслышание о факте и истории получения своего богатства.

Он купит себе дом вроде этого, решил Джон. С террасой, откуда будет видно море. В местности, где поют сверчки. С террасой из настоящих камней, хранящих дневную жару и отдающих ее вечерами.

«Похоже, я уже немного привык к мысли, что у меня есть деньги», – понял Джон. Хотя он был еще далек от осознания того, сколько у него денег, но бедным он себя чувствовать перестал.

Голос Кристофоро Вакки проник в его мысли.

– Вы так хотите, Джон?

– Да, – ответил он.

5

Марвин Коупленд редко читал газеты. Во-первых, газеты стоили денег, а у него редко водились лишние, а если уж водились, то он знал, на что их потратить. Во-вторых, газеты его не интересовали. Сообщения о преступлениях, бейсбольных матчах, высокая политика – какое ему до этого дело? И в-третьих, он вел настолько насыщенную жизнь в промежутках между разными работами, разными подругами и музыкой, что у него просто не было на это времени. Марвин полагал, что читать газеты и смотреть телевизор – это для тех людей, жизнь которых пуста, скучна и бессмысленна.

Так что в то утро Марвин абсолютно ни о чем не подозревал. Вот уже несколько часов во всех газетах и новостных выпусках говорилось только об одном, но Марвин, словно этот день был таким же, как и все остальные, брел по улице к Константиносу за покупками. Константинос торговал овощами, но имелось у него и все прочее, что необходимо для жизни: растворимый кофе, сгущенное молоко, три сорта хлопьев на завтрак, макароны, сладости, крем для ботинок, сигареты и так далее. Если бы на узких полочках еще можно было найти алкоголь, то это был бы идеальный магазин, но ничто не совершенно в этом мире.

Солнце припекало прилично. Марвин никак не мог отделаться от ощущения, что проспал репетицию в новой группе. Нет, это же завтра или нет? У него была бумажка с датой, но она куда-то подевалась. Вполне возможно, что ее выбросила новая подруга Пита, когда подметала квартиру.

– Где я оказалась? – то и дело спрашивала она. – В квартире или в обезьяньей клетке?

Как бы там ни было, теперь квартиру хоть людям показать можно. Наверное, стоит пригласить родителей, такой возможности больше не представится.

Он позвенел монетами в кармане. Вчера вечером он курил косяки и играл в карты на 25 центов, выиграл целую кучу. Приятный поворот событий, после того как он самым жалким образом просадил три Джоновых квартплаты в прошлые ночи. Он сможет немного погасить свой долг у Константиноса. Кроме того, он вчера прошелся по дому, вытащил из всех почтовых ящиков рекламные проспекты и, поработав двадцать минут, оказался обладателем хорошего запаса купонов в кармане, обещавших: «Купите один, получите второй бесплатно!» или «Скидка 50 %». Надо поглядеть, что можно получить с этого, в холодильнике в любом случае шаром покати. И пришла его очередь покупать новую бутылку средства для мытья посуды, старую после многократных промываний водой можно было считать окончательно пустой.

Константиноса на месте не оказалось, на кассе стояла его вечно недовольная жена. Обычно это не предвещало ничего хорошего, потому что она очень неохотно записывала в долг, а если и записывала, то не без воплей, что само по себе неприятно. Но Марвин вытряхнул свой полный двадцатипятицентовиков карман, что хоть и не заставило ее улыбнуться, но по крайней мере она не стала ворчать, когда он собрал с полок покупки и выложил перед ней, а без возражений упаковала все в большой коричневый бумажный пакет.

Однако сразу после этого она вдруг стала причитать громче обычного. Выходя из магазина, Марвин зацепился взглядом за газеты, лежащие рядом с выходом на древнем проволочном стенде, и заголовки в них были настолько огромны, что не заметить их не мог даже он. Была напечатана и большая фотография. И вот она, вероятно, и послужила главной причиной того, что пакет вывалился из рук Марвина совершенно против его воли.