Триллион долларов. В погоне за мечтой

Он почувствовал, что рубашка стала мокрой и по спине побежал пот. И о чем они только не спрашивали! Женат ли он? Пожертвует ли он деньги благотворительным организациям? Какие виды спорта предпочитает? Где собирается жить? И так далее. На вопрос о том, какое у него любимое блюдо, он ответил замечанием, что, похоже, придется привыкать к икре, но до тех пор любимыми останутся тортеллини, которые готовит его мать, и после этого Эдуардо дал слово хрупкой женщине с непокорными рыжими волосами.

– Бренда Тейлор, Си-эн-эн, – представилась она, и Джон отметил, что каждое ее движение, ее глаза, ее голос – все источало огонь. – Мистер Фонтанелли, счастливы ли вы оттого, что настолько богаты?

Этот вопрос был словно удар обухом. Казалось, все затаили дыхание, внезапно стало настолько тихо, что можно было бы услышать, как летит пресловутая муха. Джон смотрел на галогенные лампы и объективы и понимал, что его ответ на этот вопрос достигнет самого отдаленного уголка Земли и что именно он и определит отношение к нему людей во всем мире.

– Что ж, – неторопливо начал он, а в голове было пусто, словно на белой стене, – пока что я не богат. Сначала должна состояться официальная передача и так далее… Тогда я буду знать, каково это.

Но это был не ответ, и он это почувствовал. Она еще не удовлетворена. Казалось, молчание вытягивает из него все соки. Все взгляды были устремлены на него, они требовали большего.

– Такое состояние не предназначено для того, чтобы сделать своего владельца счастливым, – услышал он свои слова, понятия не имея, откуда взялось то, что он произнес, – это скорее обязательство. И единственное счастье, на которое можно надеяться, – это умение справиться с ним.

Он показался глупым самому себе. Как его угораздило ляпнуть такое? В этом вообще есть смысл? Он смотрел на приоткрытые рты, на ручки, нерешительно замершие над блокнотами… Сейчас они расхохочутся, сделают из него посмешище для всей планеты…

Но потом где-то на заднем плане кто-то захлопал в ладоши. Остальные присоединились, кто-то положил ему руку на плечо и прошептал:

– Чудесно, это вы просто чудесно сказали, Джон…

Что? Чудесно? Что чудесно?

– Хорошее завершение для пресс-конференции, я полагаю.

Кто это говорит? Джон уже не понимал, что происходит. Толкотня, его подпихнули, подвинули, кто-то обменивался рукопожатиями.

– Благодарю, дамы и господа… спасибо за внимание…

Альберто. Или?.. Потом были дверь и тишина.

Позже он лежал в постели, один в своей комнате, на лбу у него был влажный платок, он таращился в потолок. Только не задумываться. Воспоминания утра слились в водоворот красок и криков. Только не задумываться о том, во что превратятся его дни. По крайней мере здесь спокойно, двери на террасу закрыты, не слышно даже моря, абсолютно ничего.

Он начал проваливаться в дрему, сладкое состояние на грани сна и бодрствования, и его взорвал телефон.

Что? Он вздрогнул, приподнялся на локте, уставился на телефонный аппарат, стоящий рядом с его постелью. Это был сон. На самом деле он не звонил. Никто в доме его не потревожил бы.

Но нет. Телефон зазвонил снова, звонок был противным, настойчивым. Он сорвал трубку.

– Алло?

– Мистер Фонтанелли? – поинтересовался звучный, даже приятный голос с британским акцентом.

– Да?

Откуда этот человек знает его?

– Джон Сальваторе Фонтанелли? Вы сейчас находитесь в своей комнате?

А это еще что такое?

– Да, черт побери! Конечно, я в своей комнате, где же еще? Кто вы такой и что вам нужно?

– Вы меня не знаете. Надеюсь, однажды мы познакомимся, но в данный момент я не могу назвать вам даже своего имени. Сегодня мне было важно удостовериться, что номер телефона еще правильный.

– Мой номер телефона? – Джон вообще ничего не понимал.

– Внутренний номер 23. Я хотел проверить, ведет ли он еще в вашу комнату. Но это я объясню вам подробнее в другой раз. Ах да, и еще одно… Пожалуйста, не говорите об этом звонке никому, особенно семье Вакки. Поверьте мне.

Этот парень совсем спятил, что ли?

– Понятия не имею, зачем мне это делать.

Незнакомец на другом конце провода замолчал, шумно вдохнул, выдохнул.

– Затем, что вам понадобится помощь, мистер Фонтанелли, – наконец произнес он. – И я тот, кто может вам ее оказать.

6

В «Джереми» были и сидячие места, но никому там сидеть не нравилось. На ощупь казалось, будто на искусственную кожу сидений пролили какой-то непонятный соус, а потом не вытерли, а просто оставили высыхать, и остатки теперь постепенно отваливались. Разглядеть это толком было нельзя, поскольку владелец заведения использовал только зеленые и темно-желтые лампы – и тех немного. Дальше впереди были столы с табуретами, но все постоянные посетители устремлялись к барной стойке. Оттуда было лучше всего видно и телевизор, постоянно настроенный на прием спортивных передач.