Триллион долларов. В погоне за мечтой

Все было как всегда. Коричневые обои с ромбами в прихожей, с годами становившейся все темнее. Лестница наверх, третья ступенька в которой все еще поскрипывала. Его комната, в которой ничего не изменилось со времен его переезда к Саре. Сегодня ночью он будет спать в музее. И здесь все еще ощущается этот непонятный запах с чердака, все больше и больше напоминающий ему о детстве.

Как бы там ни было, в гостиной стоял новый телевизор. Он сел на диван, на спинке которого лежали вязаные покрывала, и сказал, что чувствует себя хорошо. Мать накрывала на стол. Отец рассказал, что у него в последнее время проблемы с ногами. По его виду нельзя было понять, заметил ли он, что Джон надел старые часы, но этого не стоило и ожидать.

Вскоре пришли Элен и Чезаре. Принесли большой букет цветов. Они поздоровались с Джоном несколько принужденно, словно не зная толком, как себя вести. Элен выглядела как обычно, все та же умная женщина, преподаватель философии – распущенные длинные волосы, вся в черном по последней моде, нисколько не постарела, словно раскрыла секрет того, как уйти от внимания проходящих лет. Чезаре же, напротив, менялся, у него все сильнее редели волосы, из-за чего он выглядел так, как будто ему уже далеко за сорок, несмотря на то что ему и тридцати восьми не было. Напряженных морщинок у рта Джон и не заметил на прошлое Рождество. Чезаре все еще был худощав, но особенно счастливым не выглядел.

– Какая по счету у вас годовщина свадьбы? – спросила Элен, когда они сидели за столом. О Лино не было сказано ни слова, стул для него просто не ставили. – Тридцать девятая? Тогда в следующем году нужно устроить что-то совершенно необычное!

Джон заметил, что мать бросила на него мимолетный взгляд.

– Посмотрим, – коротко сказала она.

Сальтимбокка получилась потрясающей. Просто невероятно. Проглатывая первый кусок, Джон смотрел в тарелку и спрашивал себя, подавали ли ему что-то настолько же вкусное в одном из множества хороших дорогих ресторанов. Или это кажется ему настолько вкусным, потому что он вырос на этой кухне?

– Джон, – негромко спросила мать, – этим двум ребятам обязательно сидеть в прихожей?

Он не совсем понял, к чему она клонит. Его другая, новая жизнь вдруг показалась ему сном.

– Они выполняют свою работу, mamma.

– Но ничего, если я вынесу им тарелочку?

Охранников удалось уговорить пройти на кухню и поесть там за столом.

– Да у них же оружие под пиджаками, – испуганно прошептала ему мать, вернувшись за стол.

И он снова вспомнил, чего хотел. За десертом он объявил, что намеревается сделать каждого члена семьи финансово независимым.

– Лино тоже, конечно же, – добавил он. – Каждый должен получить десять миллионов долларов, капитал, с процентов которого можно хорошо жить, не беспокоясь о деньгах.

– Впрочем, это будет подлежать налогу на дарение, – вставил Чезаре своим лучшим чиновничьим тоном.

Его отец громко откашлялся, убрал салфетку с колен, положил ее рядом с тарелкой и наморщил лоб, нахмурил кустистые брови.

– Ну хорошо, – произнес он. – Но работать я не перестану.

– Но ведь тебе уже не нужно будет работать!

– Здоровый человек должен работать. Такова жизнь. Джон, не могут же все жить на проценты! Должен кто-то печь хлеб, чинить туфли и так далее. Я приму деньги, скажу «спасибо» и перестану беспокоиться о том, что мне может на что-то не хватить. Это будет большое облегчение, да. Но в принципе, я полагаю, что беспокоюсь я именно потому, что мир так странно устроен: тот, кто занимается только честным трудом, больше не может получать за него честную оплату.

Джон посмотрел на него, и ему показалось, что он сделал ужасно смешное предложение. Ко всему прочему, Элен, надув губы, произнесла:

– Мы не примем твоих денег, Джон. Мне очень жаль. Я знаю, ты хотел как лучше. Но они не нужны нам. У нас у каждого есть своя профессия, мы хорошо зарабатываем, и у нас есть все, что нужно.

– Я понимаю, – сдержанно произнес Джон, глядя на старшего брата.

Тот согласно кивал, но на лице его вдруг появилась серая тень, которой не было прежде. Джон спросил себя, в одиночку ли приняла это решение Элен. Так или иначе, здесь, за столом, выяснить это возможности не было.

– Пару лет назад, – начал рассказывать отец, – один человек на нашей улице выиграл в лотерею. Джанна, ты помнишь его? Он все время выгуливал своего пуделя, у которого на лбу была светлая прядь… Русский, Мальков или что-то в этом духе…

– Маленков, – сказала мать. – Кароль Маленков. Но он был поляк.

– Маленков, точно. Он выиграл в лотерею два миллиона долларов, как мне кажется. Водитель автобуса. Как бы там ни было, он бросил работу и стал просто гулять. Я часто видел его из маленького окна в мастерской, вместе с собакой. А спустя полгода я услышал, что он умер. Его жена сказала, что лень не пошла ему на пользу. В какой-то момент его сердце настолько разленилось, что перестало биться.