Трилобиты не виноваты

– Да, я еще ребенок по нашим понятиям. Хотя в длину больше вас.

Мурка подплыла, обнюхала найдёныша, зашипела.

«Мурке он тоже не нравится», – подумал Шумар.

– Ладно, – решил Пип. – Спасли и спасли, а теперь нам некогда.

Возвращайся к своим, а мы отправимся по делам.

И подумал: «Если сейчас спросит, какие у нас дела – точно шпион!»

Но аномалокар не спросил, а жалобно застонал и пошевелил плавательными лопастями. Семь шевелилось, а восьмое нет – видимо, было сломано.

– Я не могу вернуться к своим, – вздохнул он. – Меня прогнали. Я – изгой.

– Ого! А что ты натворил?

– Это грустная история. Однажды на рассвете, едва вода посветлела, я гулял среди граптолитовых рифов, повторяя строки нашего великого поэта Ама-али-Локара. И вдруг услышал крики о помощи. Я, конечно, сразу поспешил туда – каждый поступил бы так на моём месте.

Оказалось, юный прелестный трилобит женского пола попал в беду – двустворчатый моллюск защемил ему ножку створками раковины. Ну, вы знаете этих двустворчатых, вредные твари. Бедняжка дёргаласьдёргалась – никак не вытащит. Я разгрыз раковину, трилобит выдернул ножку. Он тут же уплыл, а я вернулся в свою норку, довольный тем, что в несвободном государстве даровал свободу хотя бы одному созданию.

Я был уверен, что никто этого не видел. Но – увы мне! – в океане никогда нельзя оказаться в одиночестве. Видимо, кто-то из планктонных осведомителей донёс на меня. Меня арестовали, приволокли в отделение и обвинили в спасение жизни врага-трилобита.

Если бы я был взрослым, меня бы бросили на съедение ортоцерасам, у них есть специальные бассейны. Но по малолетству меня простили – побили, покусали и выгнали. Мне запретили жить в городах аномалокаров, и я навсегда один…

Аномалокар всхлипнул. Друзья переглянулись.

– Больно складно сказывает, словно текст выучил, – сказал Шумар.

– А может, и правда, – задумчиво протянул Парабар.

– Бедняжка, как ему досталось. Давайте возьмём его с собой, – пожалел Изя.

– Ты что? У нас секретная миссия! – возмутился Пип.

– А мы секретов ему не скажем. Я считаю, пусть несколько парваров проплывёт с нами, а потом найдём ему подходящее место подальше от родины, и пусть живёт. Там про его «преступление» не знают. А сами дальше отправимся.

Пип задумался. Всё это было подозрительно.

– Ладно, – решился он. – Пару парваров плывёшь с нами, потом расстаемся.

– Спасибо! – обрадовался тот. – Я так устал от одиночества!

«Может, и безопаснее держать этого подозрительного на глазах. А может, мы берём с собой лазутчика Ордена Красных Рыцарей», – подумал Шумар, а вслух сказал:

– У тебя плавательная лопасть сломана, ты плыть не можешь.

Шумар искал предлог отделаться от нового знакомого.

– Нет-нет, она только ушиблена, уже почти не болит. Не бросайте меня, дорогие друзья! Кстати, меня зовут Ами.

– «Ами» на одном из древних забытых языков Древней Эры означает «друг», – вспомнил Парабар.

«Это тоже подозрительно, – подумал Шумар. – Как нарочно ему имя придумали – подписали, что друг, а не враг».

Но ничего не сказал.

Глава 21 Сплошные военные секреты

– И я увидел, что спереди меня блокировал огромный ортоцерас! А сзади уже надвигался ракоскорпион! Я понял, что погиб.

– А откуда взялся ракоскорпион? Они же тут не водятся, они севернее, – спросил Ами, слушавший очередную историю Парабара.

– Ай, не придирайся, он заблудился, спасаясь от бешеного эндоцераса, который к нему приставал с неприличными предложениями вместе поужинать, – отмахнулся Парабар. – На чём я остановился?

– На том, что ты погиб.

– Да, я понял, что погиб. Я прочитал предсмертное стихотворение:

Конец пути рассеялся, как дым.

Меня сожрали очень молодым.

И бросился на ортоцераса, чтобы достойно принять смерть в бою. Но тут я услышал грозное рычание. Это моя ручная Мурка сорвалась с цепи (на которую я её посадил, чтобы не увязалась за мной). Она бросилась на изумлённого ортоцераса и отгрызла третье щупальце! А все знают, что душа ортоцераса содержится именно в третьем щупальце. Если его отгрызть – всё, прощай, зверюшка.

– А откуда Мурка знала, которое третье?

– М-м-м… она сосчитала. Она математически одаренное животное, – и Парабар погладил вьющуюся рядом Мурку. Та отпрянула – она сегодня что-то нервничала.

– Что, это та самая? – поразился Ами.

– Конечно! Трилобиты выращивают стаи свирепых мурок в секретных питомниках, дрессируют и натравливают на врага. А для чего, ты думаешь, мы взяли ее с собой? Только – тсс-с-с! – это военная тайна.

– Прямо как мы – ортоцерасов в секретных бассейнах, – проговорился Ами и поспешно перевел разговор на другое:

– А ракоскорпион?

– Ну, это уже было просто. Оставив Мурку догрызать ортоцераса, я развернулся к ракоскорпиону и с боевым кличем «Бе-бе-бе!» вонзил меж его члеников своё отравленное рыло. Рыло – это военный термин, обозначающий мой носик. Но– тсс-с-с! – это военная тайна.

– Отравленное? – ахнул Ами. – А почему молекулы яда не растворились в воде и не предупредили ракоскорпиона, что ты ядовитый?