Трилогия алой зимы

Волна догнала, вновь плеснула на ноги. Эми охнула и со смехом развернулась. Широ наблюдал за ней на расстоянии, и она в нерешительности замерла, смутившись. Кицунэ подошел к ней и, когда она удивленно моргнула, легонько коснулся уголка ее рта большим пальцем.

– Не переставай улыбаться, – негромко произнес Широ.

У Эми перехватило дыхание, и она вновь улыбнулась. Губы кицунэ изогнулись в ответ. Схватив его за руку, Эми потащила его за собой по пляжу, пока песок не сменился камнями, выпирающими из воды. Эми запрыгнула на плоский горячий валун, чтобы посмотреть на мерцающие волны с белыми гребнями. Широко распахнув глаза от восхищения, она перевела взгляд на Широ:

– И мы проведем здесь целый день?

– До заката.

Эми прижала ладонь к груди, словно пыталась удержать сердце внутри.

– Я еще не получала подарка чудесней.

Глаза Широ вспыхнули радостью, и Эми растаяла. Она хотела упасть в его объятия, но вместо этого просто спрыгнула с валуна. Ветер подлетел, взметнул ее волосы, и Эми посмотрела на свой сарафан.

– Я хочу кое-что сделать, – сказала она Широ, – и тебе нельзя смеяться.

– М-м?

– Обещаешь не смеяться?

– Обещаю.

Бросив на него предупреждающий взгляд, Эми отошла, раскинула руки… и закружилась. Юбка из легкой ткани взвилась в воздух. Восторженная, Эми все кружилась на месте, пока мир не завертелся вместе с ней. Она остановилась, а пляж – нет, и она пошатнулась, теряя равновесие.

Широ обхватил ее руками и притянул спиной к своей груди. Эми обмякла, ожидая, пока мир не замрет вновь. А ведь она не хотела падать в объятия кицунэ…

– Кажется, я перестаралась, – выдохнула Эми.

– Может, чуть-чуть.

– Но ты не смеялся.

– Разумеется. Я ведь пообещал, разве нет?

Эми запрокинула голову, чтобы взглянуть на него снизу вверх. Выражение лица Широ было нарочито скорбным, однако он все же не мог скрыть веселье.

Когда Эми, наконец, смогла идти ровно, они вернулись. Крошечный рак-отшельник перебежал им дорогу, покачивая раковиной. В небе парили на ветру чайки. Эми застыла рядом с оставленными вещами, очарованная мерным прибоем. Широ плюхнулся на песок и лег, заложив руки за голову.

– Почему б тебе не взглянуть, что там тебе сложила та ворчунья-мико? Она сказала напомнить тебе… что-то про кожу на солнце.

Эми, может, и отчитала бы Широ за такие слова о Нанако, если бы не его дразнящий тон. Опустившись на колени, она изучила содержимое сумки. Наверху лежала баночка солнцезащитного крема, и Эми несколько минут сосредоточенно наносила его на открытую кожу – не обращая внимания на то, как Широ морщит нос от запаха.

Затем она извлекла тонкое покрывало, расстелила его на песке и поставила посередине большую коробку с обедом. Широ очутился на покрывале еще раньше, чем она успела эту коробку открыть.

Все было восхитительно вкусным – простые угощения, знакомые Эми по жизни при храме Шираюри, которые готовила Нанако. Пока Широ убирал коробку обратно, Эми устроилась на покрывале лицом к воде и запустила пальцы ног в песок.

– Здесь так красиво. – Она глянула на кицунэ; тот вновь улегся и закрыл глаза. – Ты говорил, это место выбрал Юмэй?

– М-м-м. Он сказал, что приходил сюда каждые несколько лет.

– Почему-то я не могу представить его загорающим на пляже.

Широ фыркнул.

– Я тоже. Он любит ветра океана. В ветреные дни, по его словам, здесь не летаешь, а паришь.

Пусть Эми и не могла представить Юмэя дремлющим на залитом солнцем пляже, она словно наяву видела, как над перекатом волн парит великий ворон. Тенистая еловая роща и снежные заносы, оставленные позади, казались ей сном, воины-ёкаи – игрой воображения.

– К нему присоединились все дайтэнгу? – спросила Эми.

– Почти. Он не нашел четверых или пятерых.

– Но остальные пришли даже несмотря на то, что семь столетий назад он их прогнал, – в ее голосе прозвучало удивление.

– Они очень верны. Все-таки он их создал.

Эми нахмурилась.

– Создал? О чем ты?

– Большинство ёкаев не рождены, но созданы, – пояснил Широ, пожав плечами и подставив лицо солнцу. – Многие карасу Юмэя прежде были простыми воронами. Они жили на его землях, впитывали его ки и влияние Цучи, потом поглотили каплю его силы и стали чем-то большим, нежели просто животные. Со временем у них появилась собственная ки, и она крепла, пока они не стали полноценными ёкаями. Поэтому Юмэй и его карасу способны вот так делиться силой. Он дарит свою силу им, а они свою – ему, когда необходимо.

– Ого, – Эми впилась пальцами в песок. – Я не знала.

– Обычно этот процесс протекает сам по себе. Юмэй не превращает их в ёкаев намеренно.

– А такое может случиться с людьми?

– Чтобы они стали ёкаями? Обычно нет.

– Обычно?

– Ну… – Широ приоткрыл глаза и скривился. – Умершие могут. Вернее, их души. Крайне редкое явление, но при подходящих обстоятельствах они могут после смерти не уйти в Йоми, а стать ёкаями. Помнишь тех, кто сплетает сны, с постоялого двора? Канашибари – это духи погибших детей.

Эми содрогнулась, вспомнив призрачных девочек.