Трилогия о Хане Соло

Нервно дергая ухом, тогорианин наблюдал, как Хан напяливает видеошлем, отрезая себя от реальности, и запускает программу тренировочного полета, который для всех чувств кореллианина будет абсолютно настоящим. Мууургх не ладил с высокими технологиями и чувствовал себя неуютно. Хан расслабился, погружаясь в созданную тренажером жизнь, и вскоре тот выполнил одну из своих первоначальных задач: пилот напрочь забыл, что сидит в кресле. Сейчас Хан был убежден, что летит по-настоящему: действительно лавирует в астероидном поле, сражается с илизианскими ветрами, сажает корабль в различных обстоятельствах.

Кореллианин очнулся после двух часов успешных посадок и взлетов, всевозможных маневров, доступных челноку, на котором завтра он отправится из первой колонии во вторую и в третью. В качестве дополнительного задания Хан изучил пульт на транспортнике: «Илизианскую Мечту» переделали под ручное управление, а также ознакомился с управлением личной яхты Тероензы.

Короткий илизианский день подошел к концу. Телохранитель мирно посапывал в кресле, но открыл глаза в то же мгновение, как Хан потянулся, разминая затекшие плечи. Соло тут же отметил, что его негаданный товарищ не соня, и ощутил досаду. Бдительность тогориаиина крайне затруднит задуманные Ханом ночные прогулки.

Мууургх шел за пилотом, радуясь, что задание не мешает ходить в столовую на поздний ужин. Тогорианин хотел есть, он всегда был голоден. Его народ привык охотиться и убивать, а затем съедать добычу, так что свежее мясо неизменно входило в их рацион. Здесь же его потчевали сырыми, но только что размороженными бифштексами.

Прежде чем в его жизни появился кореллианин, у Мууургха имелась масса свободного времени; тогорианин мог уходить в джунгли и охотиться вволю, чтобы не тупились клыки и инстинкты.

Он скучал по своему мосготу, скучал по полетам на его спине, по восторгу, который охватывает, когда мощные крылья возносят тебя в небеса То горни.

Мууургх украдкой вздохнул. Небеса Тогории были яркого бирюзового цвета, они совсем не похожи на голубовато-серый выцветший купол Илизии. По ним Мууургх тоже скучал. Увидит ли он их когда-нибудь, взлетит ли верхом на мосготе навстречу заре?

Жрецы вынудили его подписать шестимесячный контракт, он дал слово чести. Пройдет еще много десятидневок, прежде чем Мууургх вновь отправится на поиски Мрров.

Тогорианин представил себе ее кремовый мех с оранжевыми полосками, ярко-желтые глаза. Прекрасная Мрров. Они так долго были частью друг друга, что Мууургху словно нанесли глубокую незаживающую рану, когда она исчезла. Вдруг Мрров вернулась на Тогорию? Вернулась и ждет его?

Как ему хотелось послать домой сообщение, узнать, не вернулась ли Мрров, но межзвездная связь — удовольствие дорогое. Чтобы оплатить подобную роскошь, Мууургху придется еще на два месяца задержаться на Илизии.

Но... Мууургх пораскинул мозгами. А что, если во время какого-нибудь полета на Нал-Хатту кореллианин не станет возражать, если Мууургх отправит послание? Не настолько он доверял илизианским жрецам, чтобы послать письмо с их планеты.

А пилот кажется достойным и честным, насколько это возможно для человека, размышлял Мууургх. Он хитер, быстр, вечно пытается идти кружным путем, но все люди таковы. По крайней мере, пилот не стал выяснять, кто в стае вожак, а сразу признал за Мууургхом главенство. Очень умный ход. При таком раскладе кореллианин проживет гораздо дольше...

Мууургх на самом деле надеялся, что пилот и впредь не будет дурить. Он нравился тогорианину, Мууургх не хотел причинять ему боль.

Но если пилот решит нарушить правила, Мууургх не станет колебаться и покалечит — даже убьет — кореллианина. Тероенза отдал Мууургху недвусмысленный приказ, и тогорианин выполнит его, не уклоняясь. Он дал слово чести, а во всей Галактике для его народа превыше чести нет ничего.

Тогорианин с отсутствующим видом приводил в порядок усы и шерсть, размышляя о том, что, пока пилот не переступит черту, все будет хорошо.

ГЛАВА ПЯТАЯ СПАЙСОВЫЕ ВОЙНЫ

На следующий день Хан смотался на илизианском челноке в другие колонии и обнаружил, что ему нравится водить большие корабли, да и летал он, как выяснилось, очень даже ничего.

На обратном пути он немного попрактиковался в бреющем полете; кроны деревьев едва не щекотали челноку брюхо. В кресле второго пилота происходила внутренняя борьба: Мууургх разрывался между весельем и ужасом, когда дело дошло до петель, «бочек» и на закуску — полета вверх тормашками на высокой скорости. Хан буйствовал, гоняя машинку через все фигуры пилотажа, которые ранее пробовал только на тренажере, и восторженно орал не затыкаясь. Собрав последние крохи умения, кореллианин послал челнок по образованному рекой извилистому каньону, едва не сдирая краску о каменные выступы; места для маневра было так мало, что Мууургх душераздирающе мяукнул, зажмурился и наотрез отказался открывать глаза. Когда челнок снова вырвался на открытое пространство, Хан принялся трясти здоровяка-тогорианина за лапу и уверять, что самое страшное позади, тренировка окончена.