Тринадцать этажей

Дамиану хотелось попятиться, забиться в угол, но он вовремя остановился. У него не было ни малейшего желания прикасаться к стенам пентхауса. Как раз в стенах была сосредоточена боль, принесенные извне страдания, и во всем здании именно здесь это чувствовалось наиболее остро. Дамиан задумался, должен ли он был уже заниматься своим делом. Нет. Даже если его замысел сработает, необходимо дождаться нужного момента.

И ему оставалось только верить, что он правильно почувствует, когда этот момент настанет. Пока что Дамиан выжидал. Вот-вот придет хозяин. И тогда он, Дамиан, узнает, какую глупость совершил, явившись сюда.

Жезуш

Жезуш чувствовал себя просто ужасно. Ему казалось, будто все его тело выжали досуха, а правая рука его распухла и была в ссадинах. Воспоминания о последней неделе были спутанными и отрывочными, но в одном он был абсолютно уверен: у него отобрали его дом, и вернуться туда он не сможет. Тем не менее он по-прежнему оставался Жезушем Кандиду, и просто так он не сдастся.

Когда он пришел в себя после… после того, что произошло, приглашение в кармане пиджака было единственным, что осталось у него от этих дней. Разумеется, даже если бы Жезуш не рассчитывал найти здесь кое-какие ответы, он был не настолько глуп, чтобы отказаться от приглашения, сделанного Тобиасом Феллом. Жезуш забрал костюм из камеры хранения (не по сезону теплый, но придется смириться) и снял номер в гостинице неподалеку, чтобы привести себя в порядок. И вот сейчас он находился здесь, стараясь изо всех сил восторгаться различными произведениями искусства (некоторые из которых, льстил себе он, были ему знакомы), и ждал того, что будет дальше. Что ему объяснят картину, пропавшее время и странные видения, терзавшие его. И, в идеале, что кто-то попросит у него прощения за случившееся.

По возможности избегая остальных гостей, Жезуш уничижительно поглядывал на то, как они были одеты. Вонючий мужчина в грязном костюме его не особенно беспокоил; если бы у него была возможность появиться здесь в любом другом виде, он бы ею воспользовался. Но Жезуш не мог простить дешевого полиэстерового костюма работяге с грубыми руками, таращившемуся на статуэтку работы Чаки [16] у двери обеденного зала. Что хуже, здесь присутствовал ленивый дурак со стойки на входе, который, подумать только, обеспечивал здесь безопасность, хотя, к счастью, ни он, ни его компаньон гротескного вида не обращали на Жезуша никакого внимания. И еще здесь были дети.

И тот парень в углу. Молодой, а на лице уже складки, оставленные невзгодами, в дешевом, но со вкусом выбранном костюме. Его лицо показалось Жезушу знакомым.

– Прошу прощения, я… я могу вас знать? Мы уже встречались?

– Ну, где-нибудь в здании, – уклончиво ответил парень. – В конце концов, мы ведь оба живем здесь.

– Нет, но я вас определенно видел, – настаивал Жезуш. – Это не вы передали мне приглашение?

Молча покачав головой, парень попятился, словно чего-то испугался. Что было странно, поскольку Жезуш просто пытался завести с ним нормальный разговор.

– Что здесь происходит? – теряя терпение, спросил он.

– Точно не знаю. Я пытаюсь выяснить, но… вы можете мне помочь. Если хотите.

Это было произнесено тем выводящим из себя тоном, которым пытаются успокоить психически ненормального человека. Жезуш не нуждался в том, чтобы его успокаивали.

– Расскажите, что вам известно. – Он шагнул к перепуганному парню. – Что вам известно о картине, которая украла мой дом.

– Ничего. Но, полагаю, у нее есть история. И она была приобретена нечестным образом. – Пауза. – Кто умер, чтобы вы смогли ее получить?

Жезуш ощутил леденящую дрожь. Он дважды похлопал ладонью по ноге.

– М-мне нужно идти, – запинаясь, выдавил он.

Парень не скрывал свое облегчение, и все-таки он покачал головой:

– Полагаю, никто из нас не сможет отсюда уйти. До тех пор, пока не закончится ужин.

Янек

Галстук сдавливал Янеку шею. Он старался не со слишком уж безутешным видом искать взглядом, нет ли здесь чего-нибудь выпить. Еще никогда в жизни Янек так остро не чувствовал себя лишним. Он узнал среди гостей нескольких жильцов дома. Но сам он не богатый и не живет здесь. Так что же он здесь делает? Янек хотел двинуться дальше, забыть о том, что он увидел и почувствовал в больном сердце Баньян-Корта, однако вместо этого пришел сюда, в голову здания. Какая культура считала, что душа живет в голове? Древние египтяне? Где он это читал? Янек снова огляделся по сторонам, но спиртного нигде не было.

Хорошо хоть у него здесь был не самый плохой вид. Бедняга из 15-й квартиры выглядел просто ужасно. Янек мог только предположить, что его «пятно» разрослось. Он по-прежнему был убежден в том, что никаких труб там нет, но в стенах этого здания скрывалось кое-что похуже. У него в памяти мелькнули образы ледяной воды, тянущиеся руки. Глубокий вдох. Видения исчезли.