Тринадцать этажей

Анна очень боялась, что в отсутствие ее матери взрослые скажут, что она не может остаться на ужин. Она даже не была уверена в том, что хочет быть здесь. Ей было страшно, а Алвита постоянно загораживала ей стол или говорила, куда смотреть, но она обещала Пенни, что они останутся. Пенни отчаянно хотелось есть, и она снова потянулась за ножом.

Леон

Не так давно Леон мечтал поужинать с Тобиасом Феллом, имея на то все основания, но сейчас он мог думать только о том, как бы не испачкать скатерть. Ему отчаянно хотелось пойти вымыть руки, однако горящий взор «Макса» делал крайне непривлекательной мысль встать и выйти из зала. Что ж, если вонь отобьет у Тобиаса аппетит, винить в этом он должен будет себя.

Однако, по-видимому, улыбающийся хозяин не имел ничего против. Поднявшись со своего места во главе стола, он начал говорить, четким, негромким голосом:

– Добрый вечер. Уверен, у вас множество вопросов, и, буду абсолютно откровенен, я не смогу ответить на все. Силы, действующие здесь, неподвластны простым и понятным законам, хотя они, насколько я могу судить, следуют определенным правилам. Правилам, которыми можно воспользоваться.

Вначале позвольте заверить вас в том, что я не верю в зло. У меня нет времени на мысли о Боге, преисподней и том, как о наших деяниях судят космические силы. Я вижу в морали ловушку, уловку, к которой прибегает рассудок, не позволяя человеку столкнуться в открытую с системами, на которых зиждется наш мир. Системами, предназначенными обогащать немногих за счет остальных. Все это очевидно, как и то, что я, в рамках этих систем, одержал верх. Я победил честно, насколько это только возможно, а это по необходимости требует причинять страдания тем, кому не удалось преуспеть. Я принял все это. Тем самым я хочу сказать, что осуждения и обвинения, взывающие к примитивной морали, абсолютно бесполезны. Меня беспокоят исключительно практические заботы, и, надеюсь, именно так вы к этому отнесетесь.

Леон молча слушал эту гладкую, заранее отрепетированную речь. Соглашался ли он с ней? Находил ли ее омерзительной? Имело ли это какое-либо значение? Леон смотрел, как серая жижа знакомого пятна пенится изо рта хозяина и густыми влажными комками падает на стол.

Тобиас

Он обвел взглядом собравшихся. Чувства самые разные, как и следовало ожидать. В основном смятение. Разумеется, от него никак не зависело, кого собрать здесь, так что едва ли присутствующих можно было назвать группой избранных. Но вот теперь власть снова полностью сосредоточилась в его руках, и он, хотел того или нет, должен был максимально ее использовать. И пока никто еще не кричал на него, что было весьма многообещающим. Как это ни странно, Тобиас был убежден в том, что следующая часть его разъяснений будет принята значительно теплее, чем первая. Часто бывает трудно принять неизбежные реалии прочной экономической системы; но к настоящему моменту все присутствующие в этом зале определенно верили в привидения.

– В то время как я действительно отвергаю саму мысль решающего внешнего влияния на поступки, которые мы совершаем в бессмысленной по своей сути вселенной, в последние лет десять мне приходилось считаться с тем фактом, что в нашем существовании присутствует некая нематериальная составляющая. Мне не хочется называть ее душой, но мы можем, по крайней мере, описать ее как тень. Осадок, оставшийся от чувств и ощущений умерших. И, возможно, живых, хотя тут у меня очень маленький личный опыт.

Кое-кто из присутствующих кивнул, но остальные, очевидно, ждали главного удара.

– Я человек не суеверный. Но вот уже много лет меня не покидает ощущение, будто все эти тени выбрали меня своей жертвой. Сначала меня целыми днями напролет терзали странные образы, страхи, жуткие видения. Затем я едва не погиб во время визита на алмазные копи в Анголе, и потом еще раз, из-за выхода из строя оборудования на фармацевтической фабрике в Мичигане. – Тобиас рассеянно потрогал ногу. – Я не могу точно сказать, почему. Очевидно, причиненные мною страдания, жизни, оборванные из-за необходимых решений, принятых мною, составляют существенную часть всего этого. Однако такова ноша тех, кто облечен большой властью, чьи решения влияют на десятки тысяч людей. Так почему же, спросите вы, из всех них именно я оказался отмечен особым вниманием? Призна́юсь честно: я не знаю. Этот вопрос уже давно не дает мне покоя. Но я человек практичный, как я уже говорил, и хотя кому-то, возможно, будет любопытно понять суть данной ситуации, разобрать по косточкам мою жизнь и жизнь моих близких, вскрыть пласты страданий и отчаяния, наложившихся на имя Фелл… лично меня это нисколько не интересует.