Тринадцать этажей

Значит, вот на что похож миллиардер, так? Конечно, Янеку уже приходилось встречаться с богачами, но только не с такими немыслимо состоятельными людьми, как этот человек, пригласивший всех в обеденный зал. Конечно, это было просто ужасно, когда громила избивал того беднягу, но Янек не впервые сталкивался с подобным насилием, и он всегда знал, что богачи поступают именно так. Бросив взгляд на окровавленного мужчину, которого звали Дэвид, он постарался прогнать прочь стыд, порожденный собственным бездействием. Как ни боялся Янек такого человека, как Тобиас Фелл, он ощутил мрачное любопытство, направляясь к только что открытым двустворчатым дверям. Ему хотелось надеяться, что за ужином по крайней мере найдется какая-нибудь выпивка.

Каролина

Амнезия, охватившая ее, оказалась вдребезги разбита зрелищем того, что произошло с Дэвидом. Неудобства, вызванные драгоценностями, бесследно исчезли, и она рухнула бы на пол, если бы ее не удержали сильные руки женщины, не давшей ей ввязаться в стычку. Оглянувшись, Каролина едва сдержала улыбку. Это была женщина с видео. Как там ее звали? Кари напрягла память, но тут гостей повели в обеденный зал, и все ее мысли потонули в безмолвном ужасе от того, что произошло с ее знакомым.

Помещение оказалось не таким огромным, как зал, который они только что покинули, и все-таки Каролине еще никогда не приходилось видеть столь просторного обеденного зала в частной квартире. Если бы ей сказали, что когда-то давным-давно в этом зале устраивал свои пиршества какой-нибудь европейский монарх, она бы в это поверила. В середине стоял большой стол из темного полированного дерева, накрытый на двенадцать персон. Перед каждым местом стояла накрытая серебряной крышкой тарелка. Карточек с именами гостей не было, поэтому Каролина направилась к месту, наиболее отдаленному от главы стола, следя за тем, где сядет Дамиан, и стараясь совладать со своим дыханием. Она пыталась не смотреть на беднягу Дэвида, грубо привязанного к стулу у стены. Каролина огляделась по сторонам, пытаясь найти на лицах остальных гостей какие-либо намеки на надежду или сопротивление, но все они отводили взгляд, придавленные убежденностью в том, что дальше будет только еще хуже. Все, кроме женщины в поношенном джинсовом костюме, глаза у которой, твердые и непокорные, сияли, словно гранаты. Сев за стол, Кари поправила салфетку, испачкав ее красным.

Алвита

В углу стоял ящик. Сколоченный из дешевых неструганых досок, он резко выделялся среди изящества остальной обстановки зала. Сев напротив ящика, Алвита поймала себя на том, что ее взгляд неумолимо притягивает к нему. Не то чтобы своими формами он был похож на гроб, но Алвита помимо воли отметила, что в нем без труда поместится человеческое тело.

Тепло, наполнявшее ее раньше, оставалось, но теперь оно изменилось. Стало другим. В нем больше не было уюта; это было скорее наэлектризованное возбуждение ожидания.

Виолетта

Красивая женщина в окровавленных драгоценностях отвела взгляд, ища где сесть. Виолетте следовало бы ненавидеть ее за те трофеи рабства и смерти, которыми она себя увешала, но она, покрытая новыми мозолями, поймала себя на том, что почему-то не может этого сделать. Что-то еще, более глубокое, чем усталость и грязь, ярко сияя, пробивалось сквозь ее ярость. Виолетта медленно села, стараясь совладать с собой. Серебряная крышка на тарелке была так надраена, что Виолетта увидела свое собственное лицо, смотрящее на нее. Свое лицо, а также безмолвные тени, стоящие у нее за спиной. Место это ей не нравилось, и ей не нравился человек, севший во главе стола, бледный, словно мучной червь, расслабленный в своем могуществе. Это ему принадлежало награбленное добро, которое Виолетта чувствовала в своем горле, ему принадлежал голос вдалеке, приказывающий работать до полного изнеможения. Огрубевшие от работы пальцы Виолетты скользнули по куполообразной крышке. Благородный металл был холодным и гладким, однако она этого не почувствовала.

Джейсон

В углу застонал пришедший в себя журналист, однако звук этот был заглушен черной изолентой, которой ему залепили рот. Джейсон беззвучно умолял его сидеть молча, не привлекая к себе внимания Макса.

Он посмотрел на стоящую перед собой тарелку. Разве не должны здесь быть разложены самые разные столовые приборы? Так всегда было на свадьбах – но не на его собственной – и в навороченных гостиницах. Джейсон помнил фотографии тарелок, окруженных десятками всевозможных ножей, ложек и вилок для хлеба, мяса, рыбы, супа и черт знает еще чего. Ну, это было самое роскошное место из всех, где только приходилось бывать Джейсону, но почему-то приборов было всего два: дорогущая вилка из чистого серебра и длинный острый нож. Он был без зубчиков, каким полагается быть ножу для мяса. Что именно предстоит им резать?

Анна

Нож Пенни очень понравился. Она постоянно тянулась к нему, и Анне приходилось отдергивать ее руку.

– Пенни! – шипела она. – Из-за тебя у нас будут неприятности!