Тринадцать гостей. Смерть белее снега

Выйдя в коридор, инспектор с трудом удержался, чтобы не выругаться. «Почему никто не говорит мне того, что мне действительно нужно узнать?» Он двинулся к лестнице, но перед ней остановился. Его посетила новая мысль. «Дам ему полминуты», – решил Кендалл и без зазрения совести использовал этот отрезок времени для подслушивания под дверями. За одной из них раздался голос Балтина: «Как тебе Кендалл?» – «Могу только наговорить ему комплиментов, – ответил Пратт. – Вдруг он подслушивает?»

Инспектор, улыбаясь, миновал дверь Чейтеров, за которой царило безмолвие, и прильнул ухом к двери семейства Роу.

«Ничего не получается. Завяжи! Не пойму, почему ты возражаешь против готовых узлов!»

Кендалл вернулся под дверь Тейверли и повернул ручку, не постучав. Дверь оказалась заперта. Будь она открыта, он застал бы Тейверли за извлечением фляжки из шкафа.

– Кто там? – спросил Тейверли, поспешно поставив фляжку на место и закрывая шкаф.

– Инспектор Кендалл. Можно войти?

Дверь открылась.

– Знаете, для чего я вернулся? – спросил Кендалл. – Промочить горло.

Тейверли охотно потянулся к графину.

– Итак, у вас нет привычки пользоваться фляжками, – прокомментировал Кендалл.

– Изредка. Вам сколько?

– А Чейтер пользовался? Достаточно, благодарю.

– Не знаю, но скорее всего да.

– Почему вы так считаете?

– Чейтер, – произнес Тейверли, протягивая инспектору стакан, – показался мне человеком, отягощенным проблемами. Такой наверняка склонен заливать их спиртным.

– Спасибо. Залью-ка я свои. – Кендалл выпил и поставил стакан. – Вы всегда запираете свою дверь?

– Когда поблизости рыщет сыщик? Да.

В коридоре появился сержант.

– Срочный разговор, сэр! – сказал он.

Инспектор покинул комнату Тейверли. Сержант зашептал ему на ухо. В следующий момент оба бросились вниз по лестнице.

Глава XXV Проблемы за ужином

Собравшиеся в тот вечер за длинным столом побороли свой страх. Пришли все, не считая тех, чье отсутствие было неизбежным. Даже Зена пересилила головную боль и спустилась, загримировавшись, чтобы сыграть свою роль. На протяжении первой половины трапезы разговор оставался натужно-веселым. Не осведомленный об истинном положении наблюдатель ни за что не догадался бы, что в дом наведалась смерть и неподалеку от столовой, где поблескивало серебро, позвякивал хрусталь и раздавались голоса, на полу мастерской лежат два трупа.

Это кажущееся бездушие объяснялось, вероятно, тем, что страх присутствующих все же не являлся их личным горем. Никто из них не оплакивал умерших, поскольку один был вообще им незнаком, а другой неприятен. Была и другая причина – решимость побороть страх, не дать ему ослабить волю всей компании.

Инициатором жизнерадостной беседы выступила Надин Леверидж. Как только возникла угроза молчания, она пустилась в изложение своих впечатлений от охоты и захватывающе описала ее завершающие этапы и само умерщвление жертвы. Лорд Эйвлинг взирал на нее с признательностью и восхищением, видя, как настроение Надин заражает гостей. Один раз, не удержавшись от смеха, он воспользовался им как прикрытием, чтобы посмотреть на Зену в надежде, что и она улыбнется. Сначала Зена не поднимала головы от тарелки, но вскоре, будто почувствовав его взгляд, слегка улыбнулась.

Роу, воодушевленный тем, что впоследствии назвал «чертовским здравомыслием этой женщины», рассказал анекдот. Этим он чуть не испортил все труды Надин, однако положение спасла Эдит Фермой-Джонс, чей анекдот даже не претендовал на то, что звучать смешно. Он вызвал веселье, и рассказчица решила, что нечто смешное в него все же закралось.

– Как ты думаешь, может, рассказать о случившимся со мной пару лет назад в Бельгии? – обратился Роу к жене. – Помнишь, как на конской выставке я залез на коня, тот понес и я выиграл соревнование?

Его история вызвала живой интерес у присутствующих.

Однако ужины в Брэгли-Корт обычно затягивались. В конце концов все замолчали. Дворецкий уронил тарелку. Пратт попытался пошутить, но неудачно. Снова воцарилась тишина. Лорд Эйвлинг откашлялся. Как хозяин, он чувствовал себя униженным и не мог больше выносить этого.

– Хочу попросить у вас прощения, – произнес лорд Эйвлинг. – У меня нет слов, чтобы выразить горе оттого, что все вы, оказавшиеся под моим кровом, попали в столь драматическую ситуацию.

– Уверен, я выражу общее мнение, – принял эстафету Эрншоу под легкий сочувственный ропот, – если скажу, что ни у кого не найдется для вас слов осуждения.

– Правильно! – вскричал Роу. – Это не только ваши, но и наши похороны, милорд!

Ту же самую мысль можно было бы выразить гораздо менее неуклюже.

– Благодарю, – кивнул Эйвлинг. – Верно то, что я не сумел этого предотвратить. Но никуда не могу деться от чувства ответственности и хочу, чтобы вы знали: если бы решение принадлежало мне, то никто из вас не был бы обязан оставаться здесь.

– Бегство с тонущего корабля?! – вознегодовал Роу.

– А мы тонем? – пробормотал Пратт и получил под столом пинок, который миссис Роу предназначала своему мужу.