Тринадцать гостей. Смерть белее снега

– Нет, зато наблюдаются другие не менее поразительные вещи. Дайте-ка мне руку! – Он протянул ей ладонь. – Я знала, что без этого разговора нельзя обойтись. Но мы оба растеряны, утомлены, события слишком свежи, нашему взгляду на них недостает перспективы. Нельзя сдуру кидаться головой в омут… Сейчас я говорю с вами как ваша спутница в очень причудливом мире. Вы не представляете, насколько необычно, что такому мужчине, как вы, понадобилась такая женщина, как я, и…

Она спрятала руку:

– Это безумие, Джон, форменное безумие… Я старше тебя почти на десять лет.

– Я не перестану любить тебя даже седой.

– Ты так убедительно произносишь банальности!

– Я не боюсь банальностей. Выйдешь за меня замуж?

– Давай ты снова задашь мне этот вопрос через полгода – если захочешь? Тогда мы оба будем точно знать, что к чему.

– Хорошо, Надин. Я не отступлюсь!

Комнату заполнила тишина. То было безмолвие самой жизни, обреченное быть нарушенным. Неподалеку от них застыла тишина смерти – нерушимая, абсолютная, но не менее счастливая.

– Надин, – вдруг сказал Джон. – Не знаю, поймешь ли ты… Поможешь мне подняться на минутку к бабушке Эйвлинг, прежде чем мы сбежим отсюда?

Смерть белее снега

Глава I Завьюженный поезд

19 декабря повалил снег. Торопясь домой, люди улыбались, предвкушая снежно-белое Рождество. Однако их надежды развеялись, когда диктор Би-би-си бесстрастно сообщил, что с северо-запада Ирландии на Британию надвигается безжалостный антициклон. 20-го и вправду потеплело: снег перешел в моросящий дождь, а тонкая корочка льда превратилась в бурую грязь.

– Не повезло, – вздыхали романтики, печально бредя по слякоти.

Однако 21-го снегопад возобновился, и на сей раз всерьез. Все вокруг снова побелело. Шум транспорта становился все глуше, следы от колес машин и ног пешеходов быстро заносило снегом. Романтики ликовали.

Снег шел весь день и всю ночь. 22-го по-прежнему мело. Ребята играли в снежки, повсюду лепили снеговиков. Скептически настроенные дети вдруг снова поверили в чудеса, а скучные взрослые, почувствовав себя Санта-Клаусами, стали лихорадочно покупать подарки. Вечером голос диктора, пробившись через заснеженный эфир, информировал радиослушателей, что в ближайшее время снегопад не прекратится.

И он не прекратился. Сверху без устали летели белые хлопья, словно на небесах работал гигантский огнетушитель. Дворники, готовые взяться за лопаты, тщетно ждали просвета. Люди гадали, когда все это закончится.

Запахло стихийным бедствием. 23-го происходящее еще не выходило за рамки прогноза погоды, однако 24-го перешло в разряд серьезных неприятностей. Люди практического склада чертыхались. Романтики стали сомневаться. Транспорт был парализован. Машины и автобусы увязали в снегу. Железнодорожные бригады боролись с заносами. И все более пугающей становилась мысль об оттепели и обилии воды при таянии снега.

Но пожилой зануда, один из шестерых пассажиров купе третьего класса в поезде, идущем из Юстона, никак не проявлял озабоченности. И хотя поезд безнадежно застрял в снегах, он с раздражающим превосходством бывалого путешественника расценивал это как нечто малозначительное.

– Если хотите увидеть настоящий снег, вам следует отправиться на Юкон, – обратился он к своей соседке.

– Вы так считаете? – вежливо отозвалась девушка.

Она была хористкой, и маршруты ее путешествий ограничивались провинциальными городками. Сейчас она ехала в Манчестер, который при теперешней погоде вполне мог сойти за дальние страны.

– Помню, как-то в Доусоне снег валил целый месяц, – продолжал зануда.

«Господи, опять он за свое», – подумал молодой человек, сидевший напротив.

– Это случилось в тысяча восемьсот девяносто девятом, нет, в девяносто восьмом. В общем, в те времена. Я тогда был мальчишкой. Ну и достал же нас тот проклятый снег!

– А меня достал этот, – заметила девушка, поворачиваясь к окну, затянутому белой пеленой. – Сколько нам еще здесь торчать, как вы думаете? Мы уже час стоим.

– Тридцать четыре минуты, – взглянув на часы, поправил ее высокий бледный юноша, сидевший напротив.

У него не было прыщей, но они так и просились на его землистую физиономию. Нездоровый цвет лица отчасти объяснялся постоянным пребыванием в подвале, где располагалась его контора, к тому же он был болен и у него поднималась температура. Самое время лечь в постель.

– Спасибо, – улыбнулась хористка. – В вашем присутствии следует быть осторожней!