Тринадцать лет

Так и другие считали. После грозы полсела перебывало возле их дома: вздыхали, сочувствовали, радовались, что пронесло.

Да только Павке что от этих разговоров!

— Все равно без скворечни плохо, — не унимался он. — Воробьи вон уже крутятся, а жить им теперь где?

В скворечне уже больше месяца жили воробьи.

— Можно новую скворечню сделать, — посоветовала мать. — Подожди, отец вернется, или Спиридоныча попроси. Вдвоем и соорудите.

Павка обрадовался.

И правда, как это он не подумал о Егоре Спиридоновиче? Тот такие скворечни для детского сада сделал — загляденье! Если его попросить, так новый скворечник лучше прежнего будет!

— Я сбегаю, попрошу, — сказал Павка.

— Вот и хорошо, сынок! Сбегай, — поддержала мать.

Егор Спиридонович встретил Павку, как всегда, ласково.

— Ну как, дружок, не струхнул в грозу? Слышал, побаловался Илья-пророк у вас. Мамка-то небось заволновалась!

— Скворечню у нас разбило, — сказал Павка. — Так вот я попросить хотел вас: помогите новую сделать! Мамка говорит: отца подожди. А чего его ждать! Ведь вы мне поможете?

— Скворечник? — удивился Егор Спиридонович. — Ну что ты, дружок! Охота тебе думать о таких пустяках. Баловство это! Если б ты о деле меня попросил…

Павка растерялся.

— Каждое дело, дружок, оно свой смысл имеет, — продолжал Егор Спиридонович. — К примеру, спроси меня, как оконную раму сколотить или табурет сделать. Охотно! Покажу, расскажу. Это всегда полезно. Работа, она человека кормит. Не для баловства она, работа! А ты — скворечник! Еще игрушку какую сделать попроси или там модель!

Павка слушал Егора Спиридоновича и ловил себя на мысли: «Модель! А ведь я хотел попросить его помочь модель ракеты сделать и корабль, чтоб по Быстрице плавал. И, наверное, если б Егор Спиридонович захотел… Он все умеет. Только хорошо, что я не просил, раз он за баловство это принимает…»

— Я думал, раз вы для детского сада скворечни делали… — наконец произнес он. — А так не надо, я просто…

— Для сада я по договору делал, не как-нибудь, — заметил Егор Спиридонович. — Совсем иной коленкор, дружок!

Павке стало как-то не по себе. И что его дернуло вести этот разговор! Уж лучше бы и правда отца дождаться!

Он помялся еще несколько минут и, не зная, что делать, виновато заторопился:

— Пойду я…

— А то посидел бы, дружок, — сказал Егор Спиридонович. — Куда спешить! Сейчас стекло буду резать. Поглядишь. Алмаз у меня новый.

— Нет, мамка просила, — соврал Павка. Пойду.

— Ну, бывай! Заходи!

Павка вернулся домой с виноватым видом, будто совершил что-то дурное.

— Нету Егора Спиридоновича дома, — сказал он матери.

— Нету, так потом можно, не беда, — утешила Павку мать. — Или отца подожди до вечера. Потерпят твои воробушки!

8

Матери хорошо так говорить! Она ведь только о скворечне думала, и все, а у Павки теперь другое из головы не выходит. Вот, к примеру, всюду люди работают. И у них в селе, и в городе, и на целине, и на стройках, — он, Павка, знает. Да и как же иначе! Все работают. А для чего? Чтоб деньги за это получать? Да?

Павкин отец каждый день с элеватора домой приходит. Туда зерно со всего района свозят. Разве не важная работа на элеваторе? Конечно, важная! И отца все хвалят, снимок его на доске Почета висит. А там зря никого не выставляют. Отец работает и два раза в месяц приносит с работы деньги. Павка даже дни знает когда. Но почему-то отец вовсе не говорит об этих деньгах, отдает матери, и все. А говорит совсем о другом. О том, сколько машин они сегодня с зерном приняли. Какой урожай будет в этом году. Как худо бывает, когда на весах целая очередь машин собирается. Как кто работает. И сам Павка знает уже, что отец радуется, когда кто-то хорошо работает, и огорчается, когда в работе помехи есть. Выходит, думает он о том, как лучше работать на элеваторе.

И Павкина мать так. Про что только не расскажет! И как иностранцы на колонке свои машины заправляют. И как бензин им первого сорта не подвезли и из-за этого конфуз получился. А как-то раз даже рассказала, будто кто-то деньги ей лишние давал, чтоб она без очереди бензин отпустила, а она ему эти деньги в лицо кинула и бензин вовсе не стала отпускать. «Езжай, — сказала, — куда хочешь, а я тебе не отпущу! Нечего человека взятками оскорблять».

Выходило так, что и отец с матерью и другие люди вовсе не из-за одних денег работали и думали вовсе не о них.

А вот Егор Спиридонович как же? В детском саду он скворечни за деньги сделал, а Павке так просто не захотел. А еще дружком называет! Значит, за деньги работать — не баловство, а без денег — баловство? Разве в деньгах и есть главный смысл?..

9

Воробьям долго терпеть не пришлось. Вернулся отец, осмотрел разбитый клен и сам предложил:

— Придется помочь старику. Ветки подрубить да разбитые места краской покрыть. Авось и зарастут. Как думаешь, Павел? И скворечню сделаем. Согласен?

— Согласен, — сказал Павка. — А клен заживет?

— Постараемся, чтоб зажил…

Все следующее утро они провозились возле клена. Отец достал какую-то специальную краску и покрыл ею голые места. Ветки, которые были задеты молнией, укоротил. Клен словно помолодел.